Дорогами войны: воспоминания И.А. Мамаева // Незабываемые годы: воспоминания азовчан о Великой Отечественной войне. – Азов, 1996. – С. 175-176.

Мамаев Иван Александрович.

Командир взвода автоматчиков,

снайпер 227-й Темрюкской дивизии

56-й армии Северо-Кавказского фронта.

Капитан в отставке.

Первые дни войны... Нас, молодых ребят, выпускников ФЗУ, перебросили для строительства военных укреплений на станцию Синельниково, что под Днепропетровском. Потом - горькие дни отступления. И вот - Ростов. Отсюда я был направлен в родной кубанский колхоз. Но - какой колхоз? Какой учетчик - когда немец уже к Москве рвется? Но приказ есть приказ.

В армию был призван лишь год спустя, в июне 1942 года. И снова не попал на фронт. Определили меня в батальон инженерных заграждений. Своими руками приходилось взрывать то, что наш народ возводил в годы первых пятилеток, - фабрики, заводы, мосты... Врагу ничего не должно было достаться.

В конце августа 1942 года я был командирован под Туапсе в школу снайперов и в октябре окончил ее. Тут же, под Туапсе, состоялось и мое первое боевое крещение. Помню, как прибыл с маршевой ротой на передовую. Выстроили нас, новичков, и стали отбирать по военным специальностям.

Дошла очередь и до меня.

- Ну, ты, парень, кем же будешь?

- Снайпером, - отвечаю.

- Ты хоть понимаешь, куда попал? На передовую! Что твоя винтовка против пулемета.

И определили меня вторым номером в пулеметном расчете.

Во время отражения фашистской атаки оказался я в одном окопе с нашим политруком. Вернее, не в окопе, а в воронке от снаряда, почти до краев наполненной дождевой водой. У политрука наган, у меня карабин с несколькими обоймами.

- Разве с таким оружием много навоюешь! - с досадой говорил политрук.

Я молчу. У меня на этот счет свое мнение. Спокойно, как учили в снайперской школе, ловлю в прорезь бегущего фашиста, плавно нажимаю на спуск... упал гитлеровец как подкошенный. Опять стреляю. И этот упал! Еще выстрелил - третий клюнул носом в землю. Одно на уме: чтобы каждая пуля пошла по назначению. И карабин меня не подвел: много фашистов, пойманных мною на мушку, больше не поднялось с земли. После боя политрук крепко пожал мне руку, и, сняв с руки швейцарские часы, протянул их мне. Это была моя первая награда.

А в ноябре мне вручили именную снайперскую винтовку. К тому времени на моем счету было более пятидесяти уничтоженных фашистов. В январе 1943 года их число увеличилось до 136.

4 февраля 1943 года при форсировании реки Кубань я получил первое ранение. В госпитале пробыл месяца два, потом получил краткосрочный отпуск домой. Родные не верили глазам своим.

- Ванюша... мы тебя уже похоронили.

Оказалось, пришел на меня с фронта листок казенной бумаги с тяжелым и жутким названием "похоронка". К счастью, это была ошибка.

Затем я попал на двухмесячные курсы младших лейтенантов, по окончании которых был отправлен на фронт командиром взвода автоматчиков. В составе 227-й Темрюкской дивизии воевал на Таманском полуострове, форсировал Керченский пролив. С этой дивизией мне пришлось идти дальше. Участвовал в штурме Севастополя, в боях Ясско-Кишиневской операции, прошел Трансильванию, освобождал Венгрию, дошел до Чехословакии. Здесь, под Брно, 24 апреля 1945 года меня снова ранило. До Победы оставалось 15 дней. И она наступила.