Включить версию для слабовидящих
^Back To Top
Чубенко, Л.А. Это надо было видеть! [воспоминания о блокаде Ленинграда] /Л.А. Чубенко //Приазовье. – 2004. – 29 января. – С. 5.
Среди блокадников Ленинграда были и нынешние азовчане. Лидия Алексеевна Чубенко после окончания Ленинградского института физической культуры им. Лесгафта осталась в окруженном городе. Сегодня она делится своими воспоминаниями о блокадном Ленинграде.
Многие ли знают, что такое блокада Ленинграда?
Порою говорят: «Мы тоже голодали, нас тоже бомбили». Но поверьте мне, это все несравнимо с тем, когда, кроме кусочка хлеба, умещающегося у тебя на ладони, больше есть совсем нечего. И этот кусочек тебе давали раз в сутки.
Голод начался для меня в декабре 1941 года, когда я начала работать вольнонаемной в клиническом госпитале Военно-медицинской академии С.М. Кирова. До этого я была во втором стрелковом полку Выборгской дивизии народного ополчения, куда была направлена военкоматом. 24 июля 1941 года я приняла присягу Рабоче-крестьянской Красной Армии, и 25 июля была назначена инструктором по штыковому и рукопашному бою в группу по военному обучению народного ополчения Выборгского района. Но прибытие с фронта раненых потребовало помощи от нас, специалистов по лечебной физкультуре.
Лечебная физкультура эффективно восстанавливала функциональные возможности раненых конечностей. Кабинет мой всегда был полон. Раненые стремились быстрее снова в строй. Много было, казалось бы, безнадежных случаев, но больные видели пользу, убеждались в эффективности этого нового в то время, лечения.
На всю жизнь запомнила солдата с ранением в позвоночник. Он не мог наклоняться, приседал, ходил, как младенец, ощупью. Я занималась с ним одним, чтобы никто не мешал. Порой по спине «катился пот» из-за боязни, что его нескоординированные движения могут ущемить нервные окончания и привести к параличу нижних конечностей. Но постепенно, неделя за неделей, больной стал наклоняться, потом приседать. После полного восстановления он был направлен комиссией в прифронтовую зону шофером, а свою благодарность выразил словами: «Я Вас никогда не забуду! Спасибо!» Для меня это было выше правительственной награды.
Работа требовала от меня больших сил и энергии, а есть было нечего. Сущим испытанием для меня было заниматься с лежачими больными в часы их обеда. А когда пропали карточки, и я не ела несколько дней, думала – умру. Тут пришла мысль – пойти сдать кровь, я слышала, что перед сдачей дают чашечку чая и маленькую булочку, а после – тарелку супа. Хоть кровь почему-то «не пошла», меня все равно накормили. Казалось, наеласьнанесколько дней.
Мы все только и думали о еде, но запрещали друг другу о ней говорить, так как могли дойти до потери рассудка.
Особенно тяжело было зимой. Мороз доходил до 40 градусов. Не было света, тепла, воды… Однажды вечером, после нескольких дней дежурства в госпитале, я пришла домой и не смогла открыть дверь в комнату. Что-то мешало. Оказалось, что от бомбежки вылетела рама из окна, и в комнату намело снега. В окно ставила стол. Легла спать не раздеваясь. Кровать стояла у окна, и мысль о том, что при обстреле убьют, не давала покоя. Вот и крутилась всю ночь. Умирать не хотелось.
Потом девчата забрали меня в общежитие. В комнате их набилось как «сельдей в бочке». Кровати были сдвинуты вплотную, спали вповалку – так теплее. Топили всем, что могло гореть – жгли мебель, книги.
Однажды ночью нас подняли по тревоге. Рядом горело здание, в котором находился госпиталь. Там лечились в основном моряки. С большим трудом, так как была кромешная тьма, а здание многоэтажное и нам незнакомо его внутреннее расположение, мы вытаскивали тяжелораненых и относили их, как сейчас помню, в Дом культуры. Укладывали на холодный кафельный пол. И не было слышно ни единого стона, ни одной жалобы. Такое мужество! Это надо было только видеть!
Фашисты сбрасывали листовки, призывали нас сдаваться, грозили, что сотрут город с лица земли, и бомбили, бомбили, бомбили… Ленинград – это был фронт. Я бы сказала – это была передовая фронта.
На улицах лежали трупы – это умершие и убитые при бомбежках и обстрелах.
Опасность погибнуть висела надо мной не раз, но я чудом выдюжила. Мама после войны говорила: «Я за тебя Богу молилась».В годы войны она жила в Кинешме.
Когда была прорвана блокада и с Большой земли пошли поезда, Ленинграду уже не грозил голод, но фашисты продолжали его бомбить и жестоко обстреливать до полного снятия блокады. Но ленинградцы знали, что теперь они будут жить!
Семенов, Е. Тишина длиною в 60 лет: о Федоре Евтушенко, защитнике Ленинграда /Е. Семенов //Азовская неделя. – 2005. – 20 января. – С. 4.
Осенний, ноябрьский день подходил к концу.Следы воска от поминальных свечей на ладошках и тишина.Семь человек из Азовского района закончили поисковую экспедицию у мемориала воинам, участвовавшим в прорыве блокады Ленинграда.
Взрыв разорвавшегося снаряда прогремел совсем близко. Волной из земли и металлических осколков накрыло с головой. Звонкое дребезжание камней и металла о каску вызывало привычную агрессию и ненависть к врагам. Кто мог – громко кричал, а у кого не было сил – молча сжимал винтовку и бежал вперед, за командиром. Звук разрывающихся мин стал привычным, а этот был резким и особенно громким. Глаза разъедала гарь с запахом горелой ткани и человеческого мяса. Сгустки крови во рту сделали дыхание горячим и вязким. Первые секунды он бежал по инерции. Затем воздух стал твердым, и перед глазами промелькнули картины – донские степи, заросший травой двор, хата с камышовой крышей, запах полыни и горячего хлеба. Загоревшее лицо молодой жены и незнакомая белокурая девочка.
Весной 1943 года в боях на Ленинградском фронте погиб воевавший в составе 268-й стрелковой дивизии, 67-й Ударной армии помощник наводчика минометного батальона, красноармеец Федор Евтушенко, уроженец села Пешково Азовского района Ростовской области. Федор уходил на фронт по призывуАзовскогоРВК. Знал ли он, что его жена, Мария Петровна, ждет ребенка? Наверное, знал, но это останется неизвестным навсегда.Война перемешала все: радость рождения ребенка, страх за его будущее, злость к захватчикам и любовь к Родине. «Невский пятачок» - так позже назовут место, где было прорвано блокадное кольцо. Именно на месте сегодняшнего поселка Ям-ИжораТосненскогорайона в марте 1943 года развернулось ожесточенное сражение за прорыв к Ленинграду.
Он был седьмым, кого металлическими крюками бойцы санитарного полка стянули в воронку, оставшуюся после взрыва.До очередного наступления оставались считанные секунды.Присыпав землей, доложили командирам осанзачистке. Для проверки на наличие «смертного» медальона не оставалось времени.«За Родину!» - кричали замполиты.«За Родину!» - подхватывали оставшиеся в живых.Начиналось новое наступление.
Приказом Народного комиссара обороны СССР №139 от 15 марта 1941 года в Красной Армии ввели «смертные» медальоны.Текстолитовые пеналы вмещали в себя узкую полоску бумаги с написанной от руки информации. Солдаты с неохотой заполняли их.Русская душа не принимала вероятность смерти.Но сильнее был страх стать захоронным как неизвестный солдат. Воины заполняли краткие сведения о себе. В надежде на то, чтоблизкимсмогут сообщить о них в случае гибели. Но война устанавливала свои правила.И порой наличие медальона не гарантировало его востребованность. Так в одной братской могиле оказались семь воинов, и лишь у двоих были капсулы с личной информацией.
Шло время, Мария Петровна одна растила дочку Вареньку.То, что Федор погиб, она знала.Но где, когда и как – оставалось неизвестным.Поминала мужа в день его рождения и в День Победы.Позже начислили 38 рублей пенсии по случаю потери кормильца.Работала в колхозе и тянула, как могла, хозяйство.Дочка все больше стала походить на отца.Те же повадки, такие же черты лица.Присутствие Федора в семье Мария видела именно в ней, в Варе, и это придавало сил. А недалеко от Ленинграда, в селе Ям-Ижора, на месте прошедших боев жизнь шла своим чередом. Люди рождались и умирали, строили дома и планы на будущее.
На границе огорода и лесополосы, в хозяйстве семьи Лисиных каждый год от талых вод появлялось небольшое озерцо. Все лето в нем стояла вода.Не было от него никакой пользы, но и вреда никакого не было.Лето 2002 года выдалось в тех местах засушливое.На дне высохшей от жары воронки хозяин участка, Александр Михайлович, увидел часть берцовой кости с осколком в ней. Вместе с супругой, Людмилой Петровной, связались с общественным фондом «Поисковые отряды Ленинградской области». Константин Москвин, директор фонда, поручил «поднять» останки членам поискового отряда «Ягуар» поселка Нурма. Именно «поднять», и никак иначе, называют поисковики работу с солдатскими останками. Поднять с земли то, что должно быть захоронено.Найти родных и близких, рассказать о последних минутах жизни человека, отдавшего ее за наше будущее.
Варвара вышла замуж и переехала в Ростов-на-Дону. Родился Игорь, внук Федора и Марии Евтушенко.Мария Петровна к тому времени переехала к дочери и помогала воспитывать маленького Игорька, рассказывая о своей нелегкой жизни. Про деда говорили немного.Молодым и здоровым помнила баба Маша мужа, таким описывала его и внуку: высоким, крепким, в гимнастерке защитного цвета.
Первое, что было обнаружено на месте взрыва снаряда – большое количество осколков. Аккуратно, сантиметр за сантиметром, расчищали захоронение поисковики «Ягуара» под руководством ПетраМосейчука. Бритвенный станок, металлические монеты, осколки снаряда, текстолитовый пенал-медальон. Открывали его с особой осторожностью, согласно существующих на этот счет инструкций. Хрупкий кусочек бумаги, пролежавший более 60 лет под землей и водой, сумел рассказать о его владельце. На ветхом клочке бумаги с пожелтевшими краями от руки было написано – Федор Ефимович Евтушенко, красноармеец, с. Пешково, Азовский район Ростовской области.О находке доложили директору фонда Константину Москвину.Запрос от питерских поисковиков с просьбой найти родственников солдата пришел на адрес Азовского РВК.
Игорь Роменский, внук Федора Евтушенко, к тому времени похоронил бабушку и маму, обзавелся своей семьей и воспитывал шестилетнюю дочку Алинку. Вместе с бабушкойизПешковов Ростов переехал и семейный архив, собиравшийся с 1908 года. Просматривая документы и архивные фотографии, Игорь все чаще задумывался о неизвестной судьбе деда.
Задание по поиску родственников поручили гражданско-патриотическому клубу «К истокам» с. Пешково.Руководитель клуба Вера Кадченко, человек с более чем 30-летним педагогическим стажем и 15-летним стажем руководителя школьного краеведческого музея, с подобным поручением столкнулась впервые. 104 фотографии защищавших Родину в годы войны односельчан расположены на стенде музея. О ком-то известно всё, о ком-то – совершенно ничего, но чтобы спустя 60 лет человек, чьё имя было затеряно временем, нашёлся, было впервые. Именно благодаря отношению Веры Александровны, пешковский клуб «К истокам» стал, пожалуй, единственным в селе действующим «источником» патриотического воспитания молодежи.
В кратчайшие сроки были подняты архивы сельского Совета, опрошены соседи по улице и знавшие семью Евтушенко люди. Члены клуба с огорчением узнали о том, что нет уже в живых жены и дочери Федора Ефимовича, но волею судеб стал известен номер телефона внука Игоря. И первое, что услышали члены клуба: «Я знал, что когда-нибудь узнаю про деда!»
Игорь приехал в Пешково с супругой Ольгой и дочкой Алиной. Привезли документы и фотографии родственников. Среди бумаг – постановление о назначении пенсии Марии Петровне, как вдове за погибшего мужа, датировано 14 марта 1943 года. И лишь 30 января 2004 года, спустя 60 лет после прорыва блокады Ленинграда, Федор Евтушенко с боевыми товарищами был захоронен с отданием всех почестей на военном кладбище поселка имени Тельмана Тосненского района. Вопрос о поездке на могилу к Федору Ефимовичу встал сам собой. И уже в ноябре 2004 года, на осенних каникулах, семь человек из Азовского района приехали почтить память на могилу односельчанина.
Не хочется говорить, но и невозможно промолчать о трудностях, сопутствующих сборам к этой экспедиции. Основным вопросом было финансирование поездки. Встречая непонимание в глазах руководства, приходилось выслушивать отказ за отказом. Вера Александровна с неохотой рассказывает об этих моментах. Не укладывается в голове отношение к памяти о человеке, отдавшем жизнь тогда за то, чтобы сегодня можно было спокойно жить. Но так или иначе, взяв расходы на питание и проживание на себя и благодаря единственному спонсору, поездка состоялась.
Именно «пятачок» предстал перед глазами пешковчан. Иначе назвать было трудно. Полоска протяженностью приблизительно в два километра и шириной в шестьдесят метров. Полоска, где на каждый квадратный метр приходится по пятнадцать человеческих жизней. Где, нагнувшись, можно поднять металлический костыль, соединявший переправу при прорыве блокады, и остатки сбитого в бою самолета. Где земли, в нашем понимании этого слова, практически нет.Ее заменяет расплавленный металл, осколки камней и снарядов.Она до сих пор пахнет кровью и порохом.Невозможно словами передать то, что чувствуешь, сделав один только шаг по земле сражений.
Наверное, только побывав на месте боя и прикоснувшись к жестокой реальности войны, понимаешь смысл минуты молчания, поминая погибших. И, наверное, впервые задумываешься о бессмысленности войн в целом.
Пешковчане привезли на место захоронения родную донскую землю. Зажгли свечи памяти. Закрывая их ладошками от ветра и осеннего дождя, молча простояли у постамента, пока они не догорели. Внук Игорь, не скрывая слез, думал о судьбе деда.Дети из клуба «К истокам», возможно, укладывали в свои головы незнакомые до этого момента чувства. А поисковики Ленинградской области в очередной раз осознавали правильность проделанной работы. Ведь неумолимая статистика говорит, что лишь по одному из десяти запросов откликаются люди. Так, спустя шестьдесят лет, переплелись судьбы и жизни людей разных поколений. Дети, внуки и правнуки погибших в те жестокие военные годы помнят о подвиге отцов и дедов, воевавших за сегодняшний мирный день. Передавая из уст в уста рассказ о том, благодаря скольким человеческим жизням сегодня мы встречаем мирный рассвет, остается с чувством искренней благодарности склонить головы и вспомнить тех, кто отдал самое дорогое – свою жизнь за тебя, меня, улыбку ребенка и возможность жить с мечтой о завтрашнем дне.
Цветущая степь, дом на пригорке, запах хлеба и лицо жены.Кто эта белокурая девчушка, понял не сразу. Но мысль, что он победил смерть, успела промелькнуть в голове.Значит, она – дочка, значит, не напрасно все это…