ЭРНЕСТ ТЕОДОР ВИЛЬГЕЛЬМ (АМАДЕЙ) ГОФМАН

Эрнст Теодор Амадей Гофман… В этом имени есть что-то магическое. Его всегда произносят полностью, и оно как будто окружено тёмным гофрированным воротником с огненными отблесками.

Впрочем, так и должно быть, потому что на самом деле Гофман был волшебник.

Да-да, не просто сказочник, как братья Гримм или Перро, а самый настоящий волшебник.

Судите сами, ведь только истинный маг может творить чудеса и сказки… из ничего. Из бронзовой дверной ручки с ухмыляющейся рожей, из щипцов для орехов и хриплого боя старых часов; из шума ветра в листве и ночного пения котов на крыше. Правда, Гофман не носил чёрной мантии с таинственными знаками, а ходил в поношенном коричневом фраке и вместо волшебной палочки использовал гусиное перо.

Можно без преувеличения сказать, что история жизни Эрнста Гофмана – это история непрестанной борьбы за кусок хлеба, за обретение себя в искусстве, за свое достоинство как человека и художника. Отражением и отзвуками этой борьбы, в художественной трансформации, полны его произведения. Эрнест Гофман сверхзадачей своего творчества ставил стремление выразить поэтический дух природы, к этому, как полагал он, призвано Искусство, а ведь именно Искусство, считал великий писатель-романтик, и является единственной целью и смыслом человеческого бытия. Искусство действительно было целью и смыслом его удивительно богатой и плодотворной жизни.

Эрнст Теодор Вильгельм Гофман, сменивший впоследствии свое третье имя наАмадей, в честь любимого композитора Моцарта, родился в 1776 году в Кёнигсберге, в семье прусского королевского адвоката.

Когда мальчику было три года, его родители разошлись, и он воспитывался в доме бабушки по материнской линии. Большое влияние на него оказывал дядя, адвокат, умный, талантливый, склонный к фантастике и мистике. Гофман рано обнаружил значительные способности к музыке и рисованию, и даже сочинял небольшие музыкальные пьесы. Но под давлением авторитета дяди он выбрал себе стезю юриспруденции, из которой всю последующую жизнь пытался вырваться и зарабатывать искусством.

В школе, а затем и в университете, куда Гофман поступил в 1792 году, он завел дружеские отношения с Теодором Гиппелем, племянником известного тогда писателя-юмориста Теодора ГотлибаГиппеля. Общение с ним и его семьей оставило след в душе впечатлительного юноши.

По окончании курса юридических наук в Кёнигсбергском университете Гофман едет в Берлин. Он успешно сдает экзамены на чин асессора и получает назначение в Познань. Несмотря на то что Гофман сумел в короткое время проявить себя превосходным музыкантом – композитором, дирижером, певцом, - а также талантливым художником, рисовальщиком и декоратором, и, самое главное, выдающимся писателем, его многочисленные попытки зарабатывать себе на жизнь искусством терпели неудачи.

Гофман был знающим юристом. Обладая огромной работоспособностью, этот удивительный человек никогда и ним к какому из своих занятий не относился небрежно, ничего не делая вполсилы. Но его подвижная, впечатлительная и эмоциональная артистическая натура порой подводила его. Так, в 1802 году в Познани ему не повезло, разразился скандал из-за нарисованной Гофманом карикатуры на прусского генерала, солдафона, и тот пожаловался королю, после чего Гофман был сослан в Плоцк, маленький польский городок, в 1793 году отошедший к Пруссии.

Незадолго до отъезда происходят значительные перемены в его личной жизни: разорвав помолвку с кузиной Минной Дерфер, он женился на МихалинеТшциньской-Рорер. Этой молодой женщине предстояло делить с ним все невзгоды его неустроенной скитальческой жизни, трагедию потери маленькой дочери Цецилии, и до безумия ревновать мужа к его ученице Юлии Марк, в которую он влюбился.

Но все это случится позже, а пока Гофману удалось вырваться в Варшаву, затем он отправляется в Берлин, получает предложение занять место капельмейстера в Бамбергсокм театре.

Старинный баварский город Бамберг сыграл особую роль в жизни Гофмана. Годы, проведенные здесь, с 1808 по 1813, стали годами расцвета его музыкально-творческой и музыкально-педагогической деятельности. В это время Гофман печатает статьи о музыке и публикует свою первую «музыкальную новеллу» «Кавалер Глюк» в Лейпцигской «всеобщей музыкальной газете.

Здесь, в Бамберге, писателя постигло одно из самых глубоких и трагических переживаний. Безнадежная любовь к его юной ученице Юлии Марк причинило множество мучений самому Гофману и его жене. В образах певиц, которые создаст позднее Гофман, будут просматриваться ее черты. Семья девушки выдала ее замуж за состоятельного гамбургского коммерсанта, и замужество Юлии и ее отъезд из Бамберга обрушились на Гофмана тяжелым ударом. Под впечатлением расставания с Юлией в воображении Гофмана родилась новелла «Дон Жуан».

Гофман все больше сил и времени отдает литературе. В письме к Кунцу от 19 августа 1813 года он пишет: «Не удивительно, что в наше мрачное, злосчастное время, когда человек едва перебивается со дня на день и еще должен этому радоваться, писательство так увлекло меня – мне кажется, будто передо мной открылось чудесное царство, которое рождается из моего внутреннего мира и, обретая плоть, отделяет меня от мира внешнего».

Он вновь возвращается в Берлин и поступает на службу, новое место давало и средства на жизнь, и оставляло достаточно времени для сочинительства.

В эти год одна за другой выходят его книги: «Золотой горшок: сказка из новых времен» (1815), роман «Элексир дьявола» (1816), сборинк «Ночные рассказы» (1817), «Мадемуазель де Скюдери» (1818), повесть-сказка «Крошка Цахес, по прозванию Циннобер» (1819), цикл рассказов «Серапионовы братья» (1819), неоконченный роман «Житейские воззрения Мура вкупе с фрагментами биографии капельмейстера ИоганнесаКрейслера, случайно уцелевшими в макулатурных листах» (1819-1821), повесть-сказка «Повелитель блох» (1822).

Сказки и новеллы Гофмана могли быть смешными и страшными, светлыми и зловещими, но фантастическое в них возникало неожиданно, из самых обыденных вещей, из самой жизни. В этом и был великий секрет, о котором первым догадался Гофман.

Эрнст Теодор Амадей Гофман умел проникать в суть вещей. И еще он мечтал, чтобы его сказки согревали сердца.

«Совсем стемнело. Фриц и Мари сидели, крепко прижавшись друг к другу, и не смели проронить ни слова; им чудилось, будто над ними веют тихие крылья и издалека доносится прекрасная музыка. Вдруг светлый луч скользнул по стене. И в то же мгновение прозвучал тонкий серебряный колокольчик: «Динь-динь-динь-динь!» Двери распахнулись, и елка засияла таким блеском, что дети с громким криком: «Ax, ax!» — замерли на пороге».

«Щелкунчик», несомненно, самая добрая сказка Гофмана. Но сам он, как считали многие, вовсе не был добряком. Он бывал очень разным, этот Эрнст Теодор Гофман. Нервный и саркастический, он яростно выступал против обывательской пошлости и в многочисленных карикатурах не щадил никого своей убийственной насмешкой. И тот же Гофман умел бесконечно восторгаться прекрасным, верить в волшебство и магию, сочувствовать и помогать непонятым и гонимым.

С героями Гофмана всегда происходят самые невообразимые и фантастические приключения, и сказка его, кажется, неотделима от реальной жизни. Потому что сказочные принцы и волшебники толкутся у него между дрезденскими или берлинскими студентами, музыкантами и чиновниками. Они стоят лицом к лицу с реальным миром и ничем от него не защищены. Самая снисходительная реакция окружающих на них — «чудаки»; другая, более суровая, — «безумцы».

С 1815 года Гофман уже не испытывает прежней материальной нужды, он становится популярным автором альманахов и карманных изданий, к тому же опера «Ундина» принимается к постановке на сцене Национального театра, премьера состоялась в августе 1816 года.

1817 год, казалось, поначалу складывался необыкновенно удачно для Гофмана: финансовые дела пошли на лад, он становится популярен и как композитор, и как писатель, у него блестящая репутация как у судьи апелляционного суда. Но, спустя два дня после очередного представления «Ундины», страшный пожар уничтожает весь Национальный театр вместе с декорациями к опере. Дом, где жил Гофман, стоял поблизости от театра и тоже едва не сгорел.

С этого дня Гофмана не видят больше в литературных салонах, увы, под воздействием очередного потрясения он становится частым гостем питейных заведений. Расстроив себе нервы вином и бессонницей, он приходил домой, брался за перо, и ужасы, создаваемые в его воображением, порой приводили в ужас и его самого. В положенный час Гофман сидел на службе и усердно работал. Но организм, измученный таким режимом, да и очередным скандалом, вызванным публикацией его нового произведения «Повелитель блох», не выдерживает, и в середине января 1822 года Гофман тяжело заболевает. Эта болезнь постепенно захватывает все его тело, и приводит жизнь великого сказочника к концу 25 июня 1822 года.

Нам осталось много автопортретов Гофмана. Низкорослый человечек явно тонкой нервной системы, ироничный, неуравновешенный, с копной темно-каштановых волос и глазами, горящими под этой непокорной гривой... Как писал Вальтер Скотт, «серый ястреб с хищным взором» да и только! Но Эрнст Теодор Амадей Гофман несмотря ни на что, как и все сказочники — добрый. Все же он добрый, хоть и был так часто не в меру ироничен и походил на серого ястреба с хищным взором. Он считал, что «наипервейшее условие всякого творчества есть добрая непритязательность, которая единственно и способна согреть сердце и дать благотворное побуждение духу».

Гофман мечтал согревать сердца. И если вы полюбили его героев: Мари, Щелкунчика, кота Мурра, Крейслера, Ансельма и многих-многих других... Если стали близки они вам — значит, откликнулось сердце на душу писателя, музыканта и сказочника. Значит, мечтал он не зря.

http://www.manwb.ru/articles/arte/literature/fairy_tale_life_

http://etagofman.narod.ru/

http://bibliogid.ru/pisateli/o-pisatelyakh/523-gofman-ernst-teodor-amadej