Литературно – музыкальная композиция

«ПЕВЕЦ ЧЕЛОВЕЧЕСКОЙ КРАСОТЫ»

(для учащихся 9-11 классов)

 

Чтец (1) (читает): «1892 г. Редакция Тифлисской газеты «Кавказа». Редактор, худощавый старик в золотых очках, внимательно читает только что принесённый рассказ «Макар Чудра».

«- Так… - сказал редактор, кончив чтение, с удивлением оглядел несколько нескладную фигуру автора. – Так, - повторил он, задумавшись. – Однако тут нет подписи. Нужно подписаться. Как подписать? Кто вы?

Кто он? Автор подумал, хотел что – то сказать, потом поколебался и, наконец, махнув рукой, сказал с решительным видом:

-Хорошо, подпишите так: Горький… Максим Горький…» (отрывок из книги М. Горького «Мои университеты»).

(Чтец (1) садится за столик. Музыка звучит громче, затем затихает.)

Ведущий (1): Горький… Было что- то тревожное и прилагательное в доходивших до нас отрывках биографии этого нового писателя, в самом облике.

Ведущий (2): «Во всей его фигуре, суховатой и стройной, несмотря на лёгкую сутуловатость, в небольшой, хорошо посаженной голове с крутым крылом падающих на висок каштановых волос, в кристальном взгляде серо – синих глаз, опушенных длинными ресницами, чувствовалась та целеустремлённость и сдержанная сила, что придаёт каждому движению головы значительность, достоинство и изящество…» - вспоминал     С. Я. Маршак.

Ведущий(1): Горький… Имя это говорило о горькой судьбе, родственной многим судьбам на Руси. В то же время оно звучало как протест, как вызов, как обещание говорить горькую правду.

Ведущий (2): Эту горькую правду в своём творчестве писатель, наполняя богатым содержанием, часто передавал через музыкальную стихию, называя своё творчество песней. «Писать – это значит петь», - говорил Алексей Максимович.

Чтец (2):

Не браните вы музу мою,

Я другой и не знал, и не знаю,

Не минувшему песнь я слагаю, А грядущему гимны пою.

<…>

Не встречайте же музу мою

Невнимательно и безучастно;

В этой жизни, больной

                         и несчастной,

Я грядущему гимны пою.

    М. Горький «Не браните вы музу мою»

Ведущий (1): Любовь к музыке великий писатель испытывал всю жизнь.

Ведущий (2): Музыка окружала Горького ещё в раннем детстве. Это была народная песня.

Ведущий (1): Корни его любви, близость к фольклору, поразительная способность слышать сердце народа кроются в незабываемых детских впечатлениях, в песнях бабушки А. И. Кашириной.

Ведущий (2): Акулина Ивановна была родом из балахнинских кружевниц, издавна славившихся песнями. Но пела она лучше всех. Слава о ней долетела даже до самого Петербурга, откуда приехал её слушать композитор П. И. Турчанинов.

Ведущий (1): В праздничные вечера Алексею Максимовичу довелось услышать много разнообразных русских народных песен, городских и цыганских романсов.

Чтец(3): В одарённом роде Кашириных разнообразно сказывались музыкальные способности. Яков Каширин, дядя Горького, был даровитым гитаристом.

«Дядя Яков любовно настраивал гитару, а настроив, всегда говорил одни и теже слова:

- Ну – с я начну – с!

Встряхнув кудрями, он сгибался над гитарой, сгибал шею, точно гусь; круглое, беззаботное лицо его становилось сонным; живые, неуловимые глаза угасали в масленом тумане, и, тихонько пощипывая струны, он играл что – то разымчивое, невольно поднимавшее на ноги.

Его музыка требовала напряжённой тишины; торопливым ручьём она бежала откуда – то издали, просачивалась сквозь пол и стены и, волнуя сердце, выманивала непонятное чувство, грустное и беспокойное. Под эту музыку становилось жалко всех и себя самого…».

(Гитарист играет мелодию «Цыганочки». Музыка затихает.)

«…Но, бывало, что музыкант вдруг на секунду прижимал струны ладонью, а потом, сжав кулак, с силой отбрасывал от себя на пол что – то невидимое…. и ухарски кричал:

- Прочь, грусть – тоска! Ванька, становись!

Охорашиваясь, одёргивая жёлтую рубаху. Цыганок осторожно, точно по гвоздям шагая, выходил на середину кухни; его смуглые щёки краснели и, сконфужен улыбаясь, он просил:

- Только почаще, Яков Васильевич!

Бешено звенела гитара, дробно стучали каблуки, на столе и в шкафу дребезжала посуда, а среди кухни огнём пылал Цыганок, реял коршуном, размахнув руки, точно крылья, незаметно передвигая ногами; гикнув, приседал на пол и метался золотым стрижом, освещая блеском шелка, а шелк, содрогаясь и струясь, словно горел и плавился.

Цыганок плясал неутомимо, самозабвенно, и казалось, что, если отрыть дверь на волю, он так и пойдёт по улице, по городу, неизвестно куда…» (отрывок из книги М. Горького «Детство»).

(Гитарист и Чтец (3) уходят.)

Ведущий (2): Привольная жизнь Алёши с бабушкой прервалась неожиданно. Однажды дед пришёл из города и торжественно сказал: «Ну, шалыган, завтра сбирайся на место! К Егоровне, в иконописную мастерскую».

Ведущий (1): дальнейшая жизнь юноши была очень пестра и сложна: торговал иконами, служил сторожем, был крендельщиком, булочником, это была бесконечная работа над градом попрёков и жалоб. Иногда ему думалось, что надо убежать. Но была одна радость. Тихими поздними вечерами ему нравилось ходить по городу, из улицы в улицу.

Однажды Алёша наткнулся на одноэтажный приземистый дом. Из квадратной форточки окна вместе с тёплым паром струился на улицу необыкновенный звук, точно кто – то очень сильный и добрый пел, закрыв рот; слов неслышно было, но песня показалась ему удивительно знакомой и понятной.

Чтец (4): «я сел на тумбу, сообразив, что это играют на какой-то скрипке чудесной мощности и невыносимой, потому что слушать её было почти больно. Иногда она пела с такой силой, что, казалось, весь дом дрожит… Капало с крыш, из глаз у меня тоже закапали слёзы.

Незаметно подошел ночной сторож и столкнул меня с тумбы, спрашивая:

- Ты чего тут торчишь?

- Музыка, - объяснил я…» (отрывок из книги М. Горького «В людях»).

(Чтец уходит).

Ведущий (2):Не забыть того душевного потрясения, что вызвала у Алёши неожиданно первая встреча со скрипкой, с её изумительным звучанием. Почти каждую субботу бегал Алексей к этому дому в тщетной надежде ещё хоть раз услышать это инструмент.

Ведущий (1): Цена этой радости была немалая – мальчика по возвращении домой жестоко отколотили. Тяжелая была жизнь «в людях»! только и радости – музыка.

Ведущий (2): В 1890 г. Горький отправился путешествовать. Шел из Нижнего до Царицына через Украину. В Бессарабию Алёша попал к сбору винограда. Молдаване, с которыми он работал, были на редкость красивыми, гордыми, свободными людьми. О встречах с ними и о своих путешествиях он напишет в ранних произведениях «Макар Чудра», «Старуха Изергиль». Музыка в этих повестях усиливает подъем чувств, эмоциональное звучание, яркость красок.

Ведущий (1): Громом гремит вольная, живая песня, и само солнце того и гляди затанцует по небу под ту песню!

Ведущий (2): Новая эра жизни будущего писателя началась с момента его отъезда в Казань. «Шестнадцатилетний Алёша Пешков приехал туда с твёрдым намерением поступить в Казанский университет. Наивные мечты! В первую очередь надо было подумать о том, чтобы не умереть с голоду.

Ведущий (1): Но и здесь, в этой столь неблагоприятной обстановке, он верил – уже тогда, в ранней юности, - что музыка способна преобразить человека, пробудить в самых грубых, порой даже безжалостных друг к другу людях добрые чувства.

Ведущий (2): Хорошая музыка способна была заставить Алексея Максимовича забыть обо всём на свете и обо всех – о себе в том числе. Убедительное подтверждение этого – его автобиографический рассказ 2Музыка». Горький, арестованный по подозрению в укрывательстве бывшего ссыльного, был вызван на допрос в жандармерию.

Ведущий (1):»…Я сижу в кабинете жандармского полковника, в маленькой комнате, сумрачной и тесной…» С этого начинается рассказ «Музыка». Долго тянется томительный допрос. Арестованного на время оставляют в кабинете одного. Через неплотно приотворённую дверь глухо доносится звуки музыки. Где –то в доме играют на рояле.

(Тихо звучит «Лунная соната Л. Ванн Бетховена. На сцену выходит Чтец:5)

Чтец (5): «Было нестерпимо скучно, музыка звала ближе к себе; я встал, подошел к двери и выглянул в светлую, полную солнца комнату.

За открытым окном празднично шумит весенний день; узорные тени деревьев лежат на подоконнике и на полу. Против меня – маленькая дверь; за нею слышны звон штор, мужские голоса, треск разрываемой бумаги, - это мешает слушать музыку; играют в комнате налево. Музыка уводит от действительности, я забыл, где нахожусь, - приподнял ковёр и очутился в небольшой гостиной, здесь было очень хорошо слышно, и я видел сквозь листья цветов музыкантшу, она сидела спиною ко мне, - очень тонкая, с голой шеей, в каком - то восточном халате из шёлка, пёстром и лёгком. Голова у неё была маленькая. В кудрявых. Тёмных волосах. Она играла без нот. Негромко. Медленно. Как бы вспоминая забытое. Её тонкие пальцы перебирали клавиши басов неуверенно, правая рука суетливо бегала по среднему регистру, и я долго следил за трепетом её рук».

(Громко звучит «Лунная соната» Л. Ван Бетховена. Затем музыка несколько стихает. На её фоне Чтец (5) продолжает)

«А клавиши точно смеются. Сначала мелодия пьесы была неуловима; альты и тенора звучали бессвязно, тяжелые вздохи басов говорили о чём – то настойчиво и строго, а в общем это напоминало картину осени: по скошенным лугам, по жухлой траве течёт сырой, холодный ветер, зябко трепещет лес под его натиском, роняя на землю последние золотые листья. Вдали уныло поёт колокол невидимой церкви.

Потом среди поля явился человек с открытой головою: высоко подняв руки, он бежит и всё оглядывается назад. Глухой, темный гул сопровождает его, а дали становятся всё шире, всё глубже, и, умаляясь пред ними, он исчезает с земли».

(Музыка затихает.)

«Женщина перестала играть и сидит неподвижно, опустив руки, - она сидит так очень долго.

Я смотрю на неё сквозь цветы, ни о чём не думая, а в груди всё ещё звучит красивое эхо; я помню только одно: не надо шевелиться.

Потом правая рука её, медленно и как бы неохотно, снова легла на клавиши, и снова меня обнимают торжественные аккорды. Я слушаю их, закрыв глаза. Мне кажется. Что большая толпа людей стройно и единодушно молит со слезами гнева и отчаяния. Это очень тяжёлая, мощная пьеса, и странно, что такая маленькая женщина может так сильно играть.

И эта пьеса совершенно лишила меня сознания действительности…» (отрывки из рассказа М. Горького «Музыка»).

(Чтец (5) уходит.)

Ведущий (2): инструментальная музыка, так же как и песни, теснейшим образом связана с содержанием произведений писателя, вторгаясь порой и в развитие сюжетной канвы. Поют ли его персонажи или играют на различных инструментах – Горький с таким поразительным пониманием вводит нас в этот мир, что кажется, не описание – сама музыка оживает в его строчках.

Ведущий (1): значительную роль играет музыка в драматургии некоторых произведений М. Горького. Его сказка «О маленькой Фее и молодом Чабоне» вся соткана из песен.

Инсценировка отрывка из сказки «О маленькой Фее и молодом Чабане»

На сцене Автор.

Автор: У людей очень много грустных сказок; промолчим на вопрос, почему это так, и послушаем одну из них, новую сказку на старую тему. Над Дунаем есть лес, старый, мощный лес! И жила в том лесу старая царица фей и четыре её дочери; а из них самая меньшая – Майя, была самой весёлой, красивой и смелой.

(На сцену выбегает Майя.)

Майя:

Мой старый, добрый, чудный лес!

Ты тайна, и ты мир чудес!

Купаясь с запахе густом

Тобой взлелеянных цветов,

Весёлых пташек дивный хор

Тебе хвалы поёт!...

Под каждой веткой и листком

Живут букашки, мотыльки….

А меж корнями во мраке нор

Живёт суровый крот;

И робкий кролик, и лиса,

И жёлтый уж, и острый ёж,

И резвый эльф, и мудрый гном

В тебе нашли приют!

О лес!... всех птичек голоса,

Пускай хоть век они звенят

За ночью ночь и день за днём, -

Тебя не воспоют,

Мой старый, чудный, мощный лес!

(Звучит музыка.)

Автор: И вдруг до её слуха донеслась другая, звонкая и смелая песня. Это была песня молодого Чабана.

(На сцену выходит Чабан.)

Чабан:

Терять минуты не годится

Тому, кто хочет много жить,

Кто хочет жизнью насладиться!

Тому, кто хочет счастлив быть,

Терять минуты не годится.

О, иди! Я тебя страстно жду!

Поскорей!... Для тебя я в груди

Много песен весёлых найду…

О, иди! Поскорей иди!...

Майя: Вот я! Вот я! Вырвали меня из леса твои песни, и из моего сердца вырвали они всё, что в нём было до той поры, пока я не услышала их, вырвали и породили там что –то новое и сильное, и вот я бросила лес, и мать, и всё… и пришла к тебе!

Чабан: Ну что ж! Вот и славно!... Теперь ты свободна, и смотри – ка: вот она, степь, нет у ней края, и вся она – твоя! И я твой, коли это нужно, а ты – это я! Мы будем жить, как птицы; я буду петь тебе свои песни, а ты мне свои, и обоим нам будет хорошо, как никому никогда не бывало! И забудь ты то, что осталось там, позади тебя, и будь моей милой.

Автор: Так вот и жили они. Хорошо им жилось!.. но однажды гроза собралась. Ветер странным порывом промчался над степью в сторну моря, он мчался и выл что – то грозно и дико.

(Звуки сильного ветра и грома.)

Майя: Я боюсь теперь! Уйдём в лес!

Чабан: От грозы – то уйти! Вот уж сказала! Коли ты хочешь её, или к неё навстречу, - так она скорее минует тебя. Гроза!! Что ж такое? Будь тверда, вот и всё!

(Смотрит вверх.)

Автор: Он с улыбкой смотрел на тучи, любуясь их мрачной красотой и силой, и в его черных глазах горел огонь зависти им, огонь такой же яркий, как сами молнии. Он забыл о Майе, и о себе, и о степи…. Ему самому  хотелось летать с тучами и петь громкие песни с ними. Но вот вдали блеснуло солнце с не покрытого тучами неба; там была уже видна широкая ясно – голубая лента. День за днём жизнь бежала, и, когда они привыкли друг к другу, им стало скучно.

Майя: Что ж ты не скажешь мне ничего?

Чабан: А что бы сказать тебе? Как не видал я тебя, так и тоски по мне не было. В ту пору свободен я был и не хотел ничего, и не жалко мне было никого; славно было! И хотелось мне тогда многого… а теперь вот, как ты со мной, уж и нельзя жить мне так, как я хотел бы и как раньше жил.

Автор: В душе майи стало холодно, когда услыхала его речь.

Майя: Ты говоришь – это правда, и я скажу то же. Как жила я в лесу, плохо разве было в нём для меня? Вот уж нет! И это ведь ты, коли не забыл, выманил меня оттуда своими песнями! Умён ты, а вот скажи – зачем всё это у нас вышло?

Автор: Он сам думал о том же… А зачем в самом деле? Сколько ли они получили друг от друга, сколько отдали друг другу? Раз как – то утром, совсем уж осеннее то было утро, пасмурное, и тучи низко нависли над землёй, тяжёлые, хмурые – вот – вот упадут на степь и покроют её толстым пуховым покрывалом, - вот этим – то утром проснулась Майя и сказала Чабану…

Сам бы чашу эту пил

Долго – долго, бесконечно!

И желая смерти, жил,

Жил бы вечно!

(Уходит.)

Автор: Ну, вот я рассказал эту сказку. Не новая эта сказка, и может быть, она самой жизнью написана в моём сердце; да ведь говорят, что и нет ничего на свете такого, чего уж раньше не было!...

(Уходит.)

 

Ведущая (2): В 1906 г. Максим Горький на долгие годы уезжает в Италию, где рождаются «Сказки об Италии».

(Звучит итальянская музыка.)

Ведущий (1): Чувство итальянской народной музыкальной культуры пронизывает «Сказки об Италии». Они проникнуты тем, что можно назвать музыкой жизни. Горький слышит её повсюду – и тогда, когда звучат народные песни и народные инструменты, и тогда, когда музыкой звучит для него жизнь народа у южного моря.

Ведущий (1): «Прославим женщину – мать, неиссякаемый источник всепобеждающей жизни!» - такими словами начинает Горький сказки о матерях в цикле «Сказки об Италии». Этим сказкам он придавал особое значение, рассматривая их как маленькую трилогию.

Ведущий (2): Горький писал: «Читатели вы мою «сказку» - «Мать»? Это в «Итальянских сказках». В этой поэме я выразил «романтически» и как умел мой взгляд на женщину…. Мать мира, мать всех великих и малых творцов…»

(На фоне итальянской музыки Ведущие произносят текст.)

Ведущий (1):

Что прекрасней песен о цветах и звёздах?

Всякий тотчас скажет: песни о любви!

Что прекрасней солнца в ясный полдень мая?

И влюблённый скажет: та, кого люблю!

Ведущий (2):

Ах, прекрасны звёзды в небе полуночи – знаю!

И прекрасно солнце в ясный полдень лета – знаю!

Очи моей милой всех цветов прекрасней – знаю!

И её улыбка ласковее солнца – знаю!

Ведущий (1):

Но еще не спета песня всех прекрасней,

Песня о начале всех начал на свете,

Песнь о сердце мира, о волшебном сердце

Той, кого мы, люди, матерью зовём!

(Отрывок из «Сказок об Италии» М. Горького.)

Ведущий (2):

Читая Горького и о Горьком, убеждаешься в том, что одним из самых любимых его музыкальных инструментов был рояль – инструмент поистине универсальный. Его звучание оказывало на писателя прочти гипнотическое действие. Ведь на рояле можно исполнять написанные не только для фортепиано, но и окрестные, вокальные сочинения.

Ведущий (1):

В письме к К.П. Пятницкому от 7 августа 1902г. мы читаем: «Учись играть на пианино… уверен, что научусь. Сие мне необходимо, ибо я задумал одноактную пьесу «Человек»….Это – требует музыки, ибо должно быть написано стихами».

Ведущий (2):

Играть на рояле Грький не научился: кипучая литературная и общественная деятельность помешала этому. Вместо задуманной пьесы он написал поэму того же названия – «Человек».

(Звучит «Героическая симфония» Л. ван Бетховена, музыка несколько стихает, на сцену выходит Чтец (6), и на фоне музыки произносит текст.)

Чтец (6): «Человек! Я вижу его гордое чело и смелые, глубокие глаза, а в них – лучи бесстрашной Мысли, той величавой силы, которая в моменты утомления – творит богов, в эпохи бодрости – их низвергает.

Затерянный среди пустынь вселенной… он мужественно движется – вперёд! и - выше! – по пути к победам над всеми тайнами земли и неба.

Идёт он, орошая кровью сердца своей трудный, одинокий, гордый путь, и создаёт из этой жгучей крови – поэзии нетленные цветы; тоскливый крик души своей мятежной он в музыку искусно претворяет, из опыта – науки создаёт и, каждым шагом украшая жизнь, как солнце землю щедрыми лучами, он движется всё – выше! и – вперёд! звездою путеводной для земли…

Вооружённый только силой Мысли…

Идёт! В груди его ревут инстинкты; противно ноет голос самолюбья, как наглый нищий, требуя подачки; привязанностей цепкие волокна опутывает сердце, точно плющ, питаются его горячей кровью и громко требуют уступок силе их… Все чувства овладеть желают им; всё жаждет власти над его душою.

<…>

И как планеты окружают солнце, - как Человека тесно окружают созданья его творческого духа: его – всегда голодная – Любовь; вдали, за ним, прихрамывает Дружба; пред ним идёт усталая Надежда; вот Ненависть, охваченная гневом, звенит оковами терпенья на руках, а Вера смотрит темными очами в его мятежное лицо и ждёт его в свои спокойные объятья…

<…>

Так шествует мятежный Человек сквозь жуткий мрак загадок бытия – вперёд! и – выше! всё – вперёд! и – выше!» (отрывок из поэмы М. Горького «Человек»).

(Чтец (6) уходит. Музыка звучит громче.)

 

Использованная литература:

Иващенко, О. С. Певец человеческой красоты/ О. С. Иващенко// Читаем, учимся, играем. – 2012. - №4, с.28 - 33