КНИГА С СОЛДАТСКОЙ СУДЬБОЙ

Сценарий беседы - литературного знакомства

с книгой Евгения Носова «Моя Джомолунгма»

( для детей 11-14 лет)

Посвящается70-летию Великой Победы

Году литературы в России

Оформление и реквизит:

1) книжная выставка «Книги с солдатской судьбой»;

2) портрет писателя-фронтовика Е. И. Носова;

3) цитата к выставке – «Нельзя всуе трепать святые слова. Как, впрочем, нельзя и врать о войне. А плохо писать о страданиях народа стыдно. Вот потому-то, наверное, опасается впасть в сочинительство мой друг. Мастер и труженик, он знает, что память погибших друзей можно оскорбить неловким словом... И готовится, как мне кажется, напряжённо, внутренне готовится писать достойно и с достоинством о самом великом, что было в нашей жизни - об Отечественной войне.  Мне памятны его осторожность, трепет и уважение к памяти погибших...»  Виктор Астафьев

4) цитата к выставке – «...хотелось написать что-нибудь простое, бесхитростное, ни на малость не вмешиваясь в течение жизни...  написать так, как было, как будет, как виделось без привиранья и лукавства».  Е.И. Носов

3) видеосюжеты, видеоролики.

СЦЕНАРИЙ

Дети рассаживаются в читальном зале.

(видеоролик; песня «О героях былых побед»)

Ведущий: Здравствуйте, ребята. Сегодня наша встреча посвящена двум значительным для нашей страны событиям.  2015 год объявлен Годом литературы в России, а значит годом книги. А ещё совсем скоро мы будем праздновать самый главный праздник для всей нашей страны, для всего нашего народа и даже для народов всего мира – 9 Мая -  День Победы советского народа в Великой Отечественной войне над фашистской Германией в 1945 году. В 2015 году мы отмечаем 70-летие Великой Победы.     

22 июня 1941 года,  в 4 часа утра, без объявления войны, когда люди ещё спали, на нашу страну напала фашистская Германия, во главе которой стоял Гитлер.  Началась Великая Отечественная война. «Великая» потому, что  война была самой большой и масштабной за всю история России. «Отечественная» потому, что народ воевал своё Отечество, за свою родину. Гитлер хотел  поработить нашу страну, а потом и весь мир. Это была война совсем не похожая на другие войны, которые когда-либо были в истории.  Война страшная по масштабам разрушений, горя и бед. В истории Великая Отечественная война ещё называется «война моторов», так как в ней, как ни в какой другой войне применяли такую технику,  как самолёты, танки, корабли, подводные лодки. Поэтому погибло очень много людей.  Идеология фашизма очень страшна: одна национальность считает себя выше и лучше других национальностей,   и поэтому уничтожает другие народы, национальности, порабощает их, отбирает землю, убивает всех  и даже детей.

Великая Отечественная война длилась с 1941 года по 1945 год, 1418 долгих и тяжёлых дней.  Почему эту войну измеряли днями? Потому что каждый день был для нашего народа наполнен болью и страданиями. Каждый день гибли люди от снарядов, пуль, голода, холода, непосильного труда. Но все были уверены, что «Победа будет за нами!»  В этой войне Советский Союз потерял по разным подсчётам около 26 миллионов людей. Вот такая цена Победы! Очень дорого нам стоила Победа.  Во время войны  дети теряли навсегда матерей и отцов, матери и отцы - детей, жёны - мужей, мужья - жён, братья и сёстры – теряли братьев и сестёр…  Столько горя, слёз, бед. Война принесла столько разрушений! Но самое страшное, что сделала война – это поломала жизни людей, искалечила их судьбы.

Победа состоялась благодаря  героизму и мужеству бойцов Красной Армии. Это они добывали Победу на фронте в жестоких боях.  И конечно не было бы Победы без людей, которые работали в тылу. Все, кто работал не покладая рук в тылу – дети, женщины, старики  -  тоже приближал Победу. Они делали всё -  снаряды, самолёты, танки, выращивали хлеб, рыли окопы. Был даже девиз: «Всё - для фронта, все - для Победы!». Люди не щадили себя и своих сил, не доедали и не досыпали, чтоб только помочь фронту.  Весь народ (русские, украинцы, белорусы, казахи, чеченцы, армяне, грузины…  всего 180 национальностей) встал на защиту своей страны, объединился в борьбе против страшнейшего  врага – фашизма.

 Поэтому для каждого живущего в нашей стране человека, независимо от возраста, национальности, вероисповедания День Победы  - это Всенародный праздник,  самый главный и святой, объединяющий всех.

Память о войне бережно хранится в сердцах россиян, каждой семье и передаётся из поколения в поколение. В семьях хранят семейные реликвии – ордена и медали, письма, фотографии и другие предметы.

Всё дальше и дальше события тех лет. Всё меньше и меньше  участников боевых действий, ветеранов Великой Отечественной войны. А скоро их не останется совсем… Кто же расскажет о войне?  О войне нам расскажут книги … книги о войне, написанные писателями-фронтовиками.

 Сегодня я  познакомлю вас с писателем-фронтовиком. Это писатель Евгений Иванович Носов, замечательный писатель. (ведущий показывает на портрет)  Он жил в Курской области с самого рождения и очень любил природу, любил свою малую родину. Ребята, а как вы думаете, что значит любить родину?

Дети: (говорят свои версии)

Ведущий: Вот как об этом говорил Евгений Носов... «Люблю я её (малую родину) не просто как землю что ли. Хорошие есть стихи у Яшина. Подробно не помню. Но там сказано о любви к родине. Вот любишь землю – говорит – реки, колодцы, ручейки, берёзы – это ещё не любовь. Вот так. Людей люби. Люди ведь тоже родина. Это главное у родины – люди её. А то бывает -  берёзу любит.  А ходит к нему человек со справкой...  недели  две - вот такая любовь к родине. А вот это любовь - потому  как ты относишься к человеку. Отдашь ли ты ему последнюю рубашку. Или просто обнял берёзу и говоришь: «Это моя!».

В рассказе «Во субботу, день ненастный...»  Е. И. Носова мы встречаем его признание  - «...хотелось написать что-нибудь простое, бесхитростное, ни на малость не вмешиваясь в течение жизни...  написать так, как было, как будет, как виделось без привиранья и лукавства». Вот он и писал «без привиранья и лукавства». Откройте любую страницу его книг и невольно зачитаетесь. А это уж верный признак настоящей литературы.

Вот послушайте...

«В прозрачной синеве мартовских снегов маячили, будто наколотые иглой, точки далёких деревенских огней. Над пустынными пашнями взошла обкусанная с одного бока луна, и летела за поездом, ударяясь за встречные деревья и путевые будки. Наверху заворочался солдат.

-  Где едем? - хрипло спросил он.

- Да где? Всё по России едем... Где ж ещё?»

         Или вот о корове... Несчастная, худая, в репейниках. Бьют её все.  Никому она не нужна. И вот об этой несчастной корове так написано...  «Никто больше не хотел брать к себе Ладу. Председатель распорядился списать её и свезти в районную столовую. Тут-то и забрала Анисья корову к себе, в свою группу. Уж и походила она за ней... Как за бездомной сироткой. Но и повеселела коровка. В один год выладнилась. Откуда что взялось. А теперь вот на выставке фотографируют, породой интересуются. А порода всё одна, руками выхоженная».

         Вот и проза у Евгения Ивановича всё одна - руками и душою выхоженная. Проза ручной работы. Как исстари повелось у мастеров великой российской литературы.

         Евгений Иванович всегда называл себя «Носовым Вторым». Потому что был уже писатель Носов - это  детский писатель Николай Носов, которого очень любила детвора за весёлые рассказы. И вы, наверное, знаете его, читали. Когда Евгений Иванович приезжал на встречу с взрослыми  читателями и видел, что к нему на встречу пришли ребятишки, то он объяснял ребятам, что он не тот Носов, которого они очень ждали.

Учитывая огромную популярность книг детского писателя Николая Носова, писатель Евгений Иванович Носов отдавал пальму первенства Николаю Носову, называя его  «Носовым -  Первым». А   себя «Носовым – Вторым».

 На встречах с писателями всегда спрашивают «Почему вы стали писателем?» У  Евгения Ивановича тоже однажды спросили. Он показал свои огромные ручищи и сказал: «Вы посмотрите. Такими руками надо  что-то существенное делать. Ну, пахать, в крайнем случае». Тогда спросили иначе: «Предвещало ли что-нибудь в его детстве его будущую профессию?» И вот что он рассказал...

(видеоролик: Е. Носов отвечает на вопрос «Предвещало ли что-нибудь в его детстве его будущую профессию?» - «Нет, ничего не предвещало. Единственно, как я это задним числом объясняю, и я сам вспоминаю, моя мама, в лесу, если увидит ландыш, она его сорвёт, заложит между большими пальцами и засвищет таким соловьём, на весь лес. И сама засмеётся - столько радости в её глазах. Больше ничего другого она не могла сделать. Только вот засвистать такой птицей. Вот и говорят мне, что  от свиста я сделался писателем. Но, если серьёзно говорить... Какие признаки?  Их не было. Их я не видел, по крайней мере. Мне трудно было в том быту, тех условиях распознать очень стыдливые и робкие ростки таланта что ли. Вряд ли это было. Я считаю, что писателем я стал по недоразумению.  Как-то так получилось, что меня тяжело ранило в правую руку. Рука у меня очень долго не разгибалась. Работать я не мог ни лопатой, ни молотом, ни за рулём. Вот так и пришлось. Сначала левой рукой писал, потом правой. В общем я не знаю. О себе затрудняюсь сказать, как получилось...»)

Ведущий: Евгений Иванович был очень скрытным человеком. Только обычно люди скрывают плохое, а он прятал всё хорошее, что в нём было. Но я знаю секрет, как обнаружить это хорошее. Надо читать его книги.

         Это мы с вами и сделаем. Почитаем отрывки из рассказа Евгения Ивановича Носова «Моя Джомолунгма». Джомолунгма - это тибетское название горы Эверест, высочайшей вершины на Земле. Этот рассказ автобиографичен. И хотя Евгений Иванович никогда не забирался на Эверест,  но в его жизни было восхождение. Духовное восхождение, нравственное. Что же было Джомолунгмой для Женьки Носова?  Вот как он пишет об этом…

«С того дня, как меня привезли из больницы с загипсованной ногой и уложили в постель... у меня много времени думать о себе, о людях, с которыми я живу, обо всем живом и неживом.

Это моя семнадцатая весна.

Мое окно выходит на север. В него никогда не заглядывает солнце. Тем голубее и чище в раме окна квадратик неба. Тем ярче в нем свечение растворенных солнечных лучей. Я вижу его будто со дна глубокого колодца. Наверно, только из его сумеречной глубины можно почувствовать, как это здорово — ходить под таким небом. Почему люди не радуются этой возможности? Почему порой их больше радуют какие-то пустяки?

За окном я вижу наш старый тополь. Я беседую с ним молча. У меня с ним давний разговор.

Когда я был меньше, я спрашивал его о простом — что он такое? Живой он или мертвый? Что такое корни и листья? В нем всегда я находил непонятное и удивительное.

Потом я спрашивал его не о том, что он, а зачем он. Зачем вырос такой огромный? Для чего ему нужна такая высота, такие могучие ветви, такие глубокие корни? Для чего он изо всех сил тянется к небу? Просто жадничает? Просто греется на солнце? Зачем ему надо каждую весну разворачивать огромный шатер листьев, чтобы потом сбросить их под ноги прохожим? Для чего жизнь ему дала такую форму, такую судьбу? Почему она не сделала его слоном, буйволом, человеком? Доволен ли он тем, что он тополь, а не что другое?

Всю жизнь ему стоять на этом месте, над этим домом. Он даже не сможет отойти в сторону, если загорится дом. Не сможет пожаловаться, если в него вобьют гвоздь, не сможет прогнать обидчиков.

Я спросил однажды у Никифора, когда он был в хорошем настроении.

— Дядя Никифор, зачем растет дерево?

— Энта вот? — Никифор долго глядел на тополь из-под своей лохматой шапки.

— Энта ни за чем. Пустое дерево. Будь бы яблоня или груша, компоту наварить можно. Опять же, если дуб: на постройку. А энта — сплошная морока. Один сор от него. Весной грачи донимают, всякий хлам сыплется, мести не успеваешь. Осенью — листья. Поразбросает по всей улице — соседние дворники ругаются. «Твой, говорят, тополь — ты и мети». А по мне — хоть сейчас его на дрова. Пустое дерево.

А для меня оно не было пустым. Этот тополь — моя Джомолунгма. Я истратил на восхождение на нее многие годы.

Когда-то я, привалившись к стволу и раскинув руки, только глядел на нее от подножия.

Потом мне удалось забраться на самый нижний сук, который простирался над забором. Я не помнил себя от радости, сидя на суку верхом. С этого сука двор и улица казались совсем не такими, как прежде. Они были внизу. И это удивительно.

Но скоро я научился забираться на этот сук так же ловко, как к матери на колени, и, сидя там, уже поглядывал наверх, на новые высоты.

Каждая взятая высота приносила мне бесконечную радость. Сначала я поднялся над забором, потом над домом, и вот уже рядом со мной кружили птицы. Я теперь думаю: наверное, так вот, с дерева, начинал подниматься над землею человек. Дерево первым подарило ему ощущение высоты. Оно было его первыми крыльями, которые подняли его над миром.

Является ли чувство высоты человеческим чувством, или оно свойственно только птице. Мне кажется, что оно больше человеческое, чем птичье... А если точнее, то у птицы его вовсе нет. Птица воспринимает высоту как должное. Для человека же — это осознанная радость достигнутого. Чувство высоты возвышает его над всем мелким и обыденным, порождает мечту и тягу к познанию. Я, конечно, не ручаюсь за логичность моих размышлений, но, мне кажется, человек в небе больше птица, чем сама птица.

Я убегал в эту поднебесную страну, в ее вольные зеленые просторы, где шумел в листьях ветер и тихо нашептывал дождь, где кричали птицы и ползали муравьи. Это уймище листьев и веток было моими джунглями. Толстые сучья — тропами. У каждой тропы — свой характер. Были тропы легкие, проторенные, были трудные, почти непроходимые, были коварные. Для каждой тропы-ветви я придумал название: «Грачиная» — с густым, тесным поселением грачей, похожим на тропическую деревню, «Седло» — с удобным развилком, где можно было отдохнуть, «Шея жирафа» — голый отвесный сук, где не за что ухватиться, «Люлька» — причудливое сплетение веток и сучьев, в котором я лежал, как в гамаке.

Я убегал туда с нашего тесного двора, где каждый его клочок разделен между жильцами. Там были личные беседки и личные палисаднички. Общей была только тропинка, которая вела к уборной. У этой тропы, на ничейной земле, и стоял мой тополь.

Во время войны, когда фашисты обстреливали город, в тополь попал снаряд. Он угодил в самую гущу и снес макушку. И до сих пор там зияет страшная рваная рана, трухлявится обнаженная, размочаленная древесина, черными полосами отстает кора. Снаряд обрушил эту ветвь, а соседние осыпал осколками. Особенно их много на одной ветви. Ее я назвал «Осколочной».

— Тоже порох нюхал,— сказал однажды о тополе Иван Воскобойников. Иван — бывший минер. Он из тех минеров, которые в конце концов ошибаются. Иван подорвался в Будапеште, когда разминировал дома. В одном подвале он нашел тяжело раненного русского солдата. Он хотел вынести его наверх и не знал, что снизу к брючному ремню раненого была привязана проволочка от мины.

Теперь Иван работает в артели инвалидов. Каждое утро он выбирается за калитку...  толчками подтягивает свое большое безногое тело, пристегнутое ремнями к низкой, вровень с землей, коляске

— Тоже порох нюхал,— сказал однажды о тополе Иван Воскобойников.— Мы с ним вроде побратимов. Ему голову снесло, а мне ноги отшибло.— И задумчиво прибавил: — Вот бы нас с ним скомбинировать. На его корни да меня бы привить. Охота постоять под облаками. А то всякий прыщ на тебя сверху вниз смотрит.

Сегодня во дворе сразу два события — пилят дрова и летают грачи.

— Пущай слободней! — слышится сердитый голос Никифора.— Чего повис на пиле?

Я прислушиваюсь к голосам, и мне тоже хочется на улицу.

— Подсовывай, подсовывай топор! Вишь, пилу прихватило.

— Я и так подсовываю. Разорался! — огрызается Пашка.

— Семен! К сараю оттягивай. Гляди, чтоб не вывернуло.

Вдруг качнулось окно. Или мне это показалось? Нет, я вижу, я хорошо вижу, как оно медленно уходит куда-то влево. Дом неотвратимо заваливается набок. Я невольно хватаюсь за края койки. С вершины тополя черными хлопьями срываются грачи. От них рябит в глазах. Тревожный крик заглушает какие-то крики внизу. Дом кренится все быстрее, и я закрываю глаза, чтобы смягчить этот внезапный приступ головокружения.

— Поше-ол! — доносился сквозь грачиный грай голос.

Что-то медленно и тяжело трещит, надламываясь. Слышится свист ветра. В доме одна за другой захлопываются форточки.

Всем телом я ощущаю, как тяжко ахает земля. Я понял, что случилось во дворе.

Я стучу кулаками в стену. Есть же кто-нибудь в доме? Я колочу в стену... Я кричу Люди! Где же вы?! Ну, хоть кто-нибудь! Помогите мне подняться! Выпустите меня туда!..

Никто не приходит. Ну конечно, они все там. Они собрались возле дерева. Интересное зрелище. Тополь лежит теперь в глубине двора, среди покосившихся сараев и ворохов грязного снега, накрыл вершиной прошлогодние капустные кочерыжки. Он лежит с туго набитыми почками, еще живыми, еще теплыми от недавнего солнца. Теперь совсем просто дотянуться до каждой из них, как просто потрогать убитую птицу.

Передо мной странно пустое окно. Будто рама, из которой вынут привычный знакомый портрет.

- Ну что, ребята, - наконец подаёт голос Никифор,-  свалить свалили, давай разделывать.

Тяпают топоры, трещат подрубленные сучья.

- А крепкий ещё. Без дупла...

Это голос Семёна, дворника из нового трёхэтажного дома, который недавно построили на соседнем перекрёстке. Семён часто пилил с Никифором дрова по окрестным улицам и теперь, наверное, тоже забежал на звон пилы.

 - Сколько ему годов-то? Небось, сотни две...

- Велика фигура, да дура, - вставляет слово Пашка. - Не дрова, а солома.

Все, наверно, сидят на поваленном стволе. Так заведено. Убьют лося - зачем-то на него сапог. Иначе нет ощущения полной победы.

По двору заверещали ролики Ивановой коляски. Стихают топоры и разговоры.  

— Одолели-таки? — наконец говорит Иван.  - Помешал?.. Красоту-то какую по сараям растащите... Тараканы! Немцы из пушек палили — выстоял. А вы враз разделались.

- Так то немец! У него кишка тонка!-  сказал Пашка

— Дурак ты, Пашка!

Возвращаются грачи. В криках птиц испуг и смятение. В глубине двора они видят распластанный тополь, теперь уже, наверно, обезглавленный. Для птиц это катастрофа. Они кружат в пустом окне, как в безбрежном океане, на дно которого рухнул их зеленый остров. Им летать еще долго. Потемнеет небо, зажгутся огни, но птицы будут все еще беспорядочно кружить над нашим домом, сталкиваясь впотьмах друг с другом. И лишь когда выбьются из сил, обездоленными беженцами улетят искать себе пристанища».

(видеозапись: птицы встревоженно летают в  небе)

Ведущий: Евгений Носов, а в детствеЖенька Носов - очень хорошо учился. Особенно ему нравилась математика. Он мечтал стать инженером, его родители работали на заводе. И стал бы. Но началась Великая Отечественная война. Женьке исполнилось на тот момент 16 лет.  После окончания 8 класса в 1943 году он ушёл на войну. Был на фронте солдатом-артиллеристом, воевал в армии маршала К.К. Рокоссовского.  Зимой 1945 г. под городом Кенигсбергом (Калининград) был тяжело ранен, полгода лечился в госпитале.  А потом после войны вернулся доучиваться в обычную школу в десятый класс, пропустив девятый...  Пришёл в класс  в гимнастёрке и  сапогах, в орденах и медалях (был награждён орденом Отечественной войны, орденом Красной звезды, медалями «За отвагу!» и «За победу над Германией»), с раненой забинтованной рукой, и пенсионным удостоверением в кармане.  Он мало походил на ученика.  Поэтому, когда он вошёл,  все встали – подумали, что в класс вошёл учитель.

Весь его жизненный опыт – детство и война. Как потом он скажет «…из детства вынырнул прямо взрослым парнем. Минуя юность».

         И дальше, когда он стал писателем во всех его повестях и рассказах при всей многотемности всегда есть три основные темы - это  природа, война и детство. Шрамы и огонь войны оставили неизгладимый след на теле и душе Евгения Носова. Он  писал о войне совсем не так, как это делали другие писатели. Евгений Иванович рассказывал  правдиво о войне, но как-то очень  спокойно и сдержанно.  О войне он много знал, был по словам Виктора Астафьева  "доподлинным окопником, рядовым бойцом".

         Писатель  Виктор Астафьев, друг Носова, человек с той же солдатской судьбой говорил так: «Нельзя всуе трепать святые слова. Как, впрочем, нельзя и врать о войне. А плохо писать о страданиях народа стыдно. Вот потому-то, наверное, опасается впасть в сочинительство мой друг. Мастер и труженик, он знает, что память погибших друзей можно оскорбить неловким словом... И готовится, как мне кажется, напряжённо, внутренне готовится писать достойно и с достоинством о самом великом, что было в нашей жизни - об Отечественной войне.  Мне памятны его осторожность, трепет и уважение к памяти погибших...»

"Моя Джомолунгма" - это рассказ, где сошлись вместе три темы - природа, война и детство. И это понятно.  Помните я говорила, что ему исполнилось 16 лет, когда началась война.  Евгений Иванович писал свои произведения не для детей. Но к детству у него особое отношение. Послушайте…

(видеоролик: Е. И. Носов о детстве «Ну что такое детство? Вообще вряд ли кто знает, что это такое. Мне кажется, что детство – это одна из тайн человечества, над которым бьются и бились многие великие умы и великие сердца. У меня есть своё представление, что же это такое. Ну, вот все видели брошенное в землю зерно, и как потом под благодатным дождиком оно пробивается к солнцу. И даже встречая препятствие, скажем какой-то ком земли или асфальт, этот маленький росток пробивается к солнцу, проявляет колоссальную энергию, сваливает с себя этот ком и пробивает асфальт. В этом колоссальная жизнеспособность детства, У человека оно проявляется  в  неистощимом запасе детского оптимизма. Это та энергия, которая заставляет ребёнка расти, тянутся к свету,  к знанию. Это то время когда на него срывается тысячи вопросов. Это то время, когда слёзы - не слёзы, а горе - не горе, хотя может ребёнку и больно. Это время в общечеловеческой жизни занимает небольшой отрезок, но помнится всю жизнь. И куда хочется снова вернуться. Но куда утрачена дорога. Как говорят - сожжена лестница. Детство – прекрасное время».)

Ведущий: А каким вырастить родившегося на свет человека? Это зависит от очень многого. Но прежде всего от тех людей, с которыми он начинал познавать мир...    Бабушка Евгения Носова была неграмотной крестьянкой, не умевшей читать. Но она неведомо откуда наизусть знала кое-что из Пушкина, Некрасова, Кольцова, была неисчерпаема на сказки. А  её повседневный язык был сущим кладезем.  Быт, домовая и дворовая утварь того времени хранила много понятий, теперь уже давно почти утраченных…  (видеоролик: Е. Носов о бабушке и первой книге - «Моя бабушка была неграмотной женщиной. У неё было семеро своих детей. Помимо детей на руках – хозяйство. Ну, какое хозяйство? Крестьянское хозяйство – куры, гуси, коровы, лошади. Но всё это живые существа, все со своим норовом, все, в конце концов, хотели есть, пить, как и дети хотели есть и пить. И вот эта маленькая женщина…  А она была маленького роста. В длинной просторной юбке. Я никогда не видел её ног,  но они под юбкой, наверное, так часто  и быстро шмыгали, что от бабушки ходил ветер. Так она быстро ходила из хаты в сени, из сеней во двор, со двора снова в хату. И так целый день. А вставала она…  Я её не видел утром спящей. Я просыпался – уже горела печь, уже что-то шипело. Уже стучала своими инструментами у печи бабушка. Уже что-то там готовилось. Вот такая она маленькая, но какая-то неугомонная.

         И бывали часы, когда всё истоплено, сварено, всё поделано, порублено, привязано и заперто. Она брала меня на колени и что-нибудь рассказывала. Наверное, это всё она когда-то слыхала от своей бабушки. А ещё она пела. Пела старинные русские песни. Особенно мне запомнилось, что пела она, когда шила на машинке швейной. У неё был такой тонкий, звенящий, колокольчатый голосок. Негромкий. Машинка, когда шила, заглушала её голос. Да я и не понимал слова, о чём она пела тогда. Но задушевность эта, она меня как-то грела. Так это было памятно на всю жизнь.

         А ещё бабушка доставала какую-то толстую, церковного облика книжку. И вся она какая-то закапанная, все страницы какие-то обтёртые и обшорканные, какие-то жёлтые. И всё это в таинственном бабушкином сундучке хранилось. И потом я только узнаю, что это «Робинзон Крузо».  И вот она рассказывает эту книжку. Она раскрывает её с уважением, потому что относится к ней, как к молитвеннику что ли. Так  и эту книжку. И не зная там никакого текста, не способная прочитать ни одной фразы, она, тем не менее, как я сейчас помню, рассказывала мне содержание этой книжки, все эти приключения. И ей очень помогали, и мне помогали эти картинки. Там их было очень много. Эти гравюры на меди превосходные такие, старинные - иллюстрации, наполнявшие эту книжку. И мы вот вдвоём – старый и малый вглядывались в эти картинки, в этот загадочный, нездешний мир. Это было всегда почему-то вечером, или на печи. Бабушке этот пересказ достался от её каких-то предков. Ну, короче говоря, она знала эту книжку на память и рассказывала мне её. Вот  так я впервые увидел воочию книгу».)

Ведущий: Один из любимых поэтов Евгения Ивановича Носова - Александр Яшин. Хочу прочитать вам стихотворение этого поэта, которое созвучно всей жизни Носова. Думаю и для нас с вами, для нашей жизни,  нашего времени оно тоже своевременно и современно. Послушайте стихотворение.

(ведущий читает стихотворение Александра Яшина)

В несметном нашем богатстве

Слова драгоценные есть:

ОТЕЧЕСТВО,

ВЕРНОСТЬ,

БРАТСТВО.

А есть ещё:

СОВЕСТЬ,

ЧЕСТЬ...

Ах, если бы все понимали,

Что это не просто слова,

Каких бы мы бед избежали.

И это не просто слова.

Ведущий: Ребята, так какие же слова самые драгоценные? Вы их запомнили?

Дети: Отечество, верность, братство, совесть и честь.

Ведущий: Помните эти драгоценные всю жизнь.

Изучайте историю нашей страны не только по учебникам, обязательно читайте книги, художественную литературу, мемуарную, написанную свидетелями исторических событий. Помните подвиг нашего народа в годы Великой Отечественной войны и передавайте эту память следующим поколениям. Нам всем завещано сберечь мир.

 История имеет одно свойство.  Если её забывают, она повторяется. Забудем о войне, война повторится. 

 (ведущий подходит ближе к книжной  выставке)

Дорогие ребята, сегодня вы познакомились с писателем-фронтовиком Евгением Ивановичем Носовым. Услышали отрывок из рассказа «Моя Джомолунгма», короткие отрывки из других произведений Евгения Носова. После прочтения рассказа "Моя Джомолунгма" у меня появилось большое желание прочитать ещё многие другие произведения этого замечательного русского писателя. Особенно мне понравились его рассказы и повести о войне «Шопен, соната номер два»,  «Красное вино Победы», «Живое пламя». Ведь они  не  столько о войне, сколько о том простом, добром человеческом мире, который разрушает война.

А тому человеку, который Евгения Носова не читал, я, честно говоря, завидую...  ну,  как можно завидовать радости, которая ещё впереди. Спасибо всем за внимание. До свидания. До новых встреч.

(музыка:  И.С. Бах  Концерт – ре-минор Адажио)

 

Литература

1. Носов, Е. Во субботу, день ненастный: повесть / Е. Носов  // Носов, Е. Шумит луговая овсяница: Повести и рассказы / Е. Носов. - М.: Советская Россия, 1977.- С. 142- 165; 145 (цитата к выставке).

2. Носов, Е. Моя Джомолунгма: рассказ / Е. Носов  // Носов, Е. Белый гусь: Рассказы / Е. Носов. - М.: Дет. лит., 1976.- С. 116-149.

3. Носов, Е. Пятый день осенней выставки: рассказ / Е. Носов  // Носов, Е. Белый гусь: Рассказы / Е. Носов. - М.: Дет. лит., 1976.- С. 74-102.

4. Носов, Е. Шопен, соната номер два: рассказ / Е. Носов  // Носов, Е. Белый гусь: Рассказы / Е. Носов. - М.: Дет. лит., 1976.- С. 166-212.

5. Колесников Е. И. Носов Евгений Иванович  // Русские писатели, ХХ век: Биобиблиографический словарь в 2 ч. Ч. 2. М-Я / Под ред. Н. Скатова.- М.: Просвещение, 1998. – С.118-121.

6. Селезнёв, Ю. Песня о Родине: о Е. Носове // Носов, Е. Шумит луговая овсяница: Повести и рассказы / Е. Носов. - М.: Советская Россия, 1977.- С. 477-493.

7. Сурганов, В. Журавлиный ключ: О книгах и героях Евгения Носова // Носов, Е. Белый гусь: Рассказы / Е. Носов. - М.: Дет. лит., 1976.- С. 3-12.

8. Яшин, А. Добру откроется сердце: Книга стихов и прозы / А. Яшин. - М.: Дет. лит., 1975. - С. 11.

 

Сценарий разработала Т.В. Новосёлова,

ведущий библиотекарь Детской библиотеки им. А. Гайдара