Коробко, Л. Наш Пушкин: открытие памятника А.С. Пушкину /Л. Коробко //Красное Приазовье. – 1987. – 13 февр. (№25). – С.1.

   10 февраля, когда исполнилось 150 лет со дня смерти великого поэта, в Азове состоялся митинг по случаю открытия памятника Александру Сергеевичу Пушкину.

  ...На проспект Карла Маркса в этот час пришли школьники, учащаяся и молодежь, люди старшего поколения — все, кому дорого имя великого русского поэта, память о нем.
   Ясный, морозный февральский день. Голубоватые тени на снегу. Медленно текут минуты ожидания. Думается о том, что полтора столетия назад, за тысячи верст отсюда, в далеком Петербурге, так же стояли люди у дома, где умирал смертельно раненный Пушкин: с болью, надеждой, в ожидании несбыточного чуда. Как прозорлив оказался поэт: «Слух обо мне пройдет по всей Руси великой...»
   О безграничном уважении и признательности бессмертному пушкинскому гению, который и в наши дни продолжает влиять на души людей с неослабевающей силой, говорили участники митинга. Открывая его, заместитель председателя Азовского горисполкома В. А. Иванов сказал:
  — Мы возлагаем большие надежды на то, что этот памятник станет не только символом любви азовчан к Пушкину, но и местом нравственного воспитания всех граждан города.
  От имени азовчан он выразил сердечную благодарность скульптору Анатолию Михайловичу Дементьеву, который вложил в свою работу талант художника.
  Добрые слова были адресованы всем, благодаря кому в нашем городе воздвигнут памятник А. С. Пушкину.
  О значении творчества поэта, который учит каждое вступающее в жизнь поколение добру, человечности, патриотизму, говорили на митинге секретарь городского комитета партии 3. И. Артеменко, учительница, ветеран труда Е. В. Чехова, учащаяся средней школы № 11 Светлана Кравцова.
  Право открыть памятник было предоставлено пропагандистам пушкинского наследия, активным членам клуба любителей пушкинской поэзии «Лира» Е. В. Чеховой, Г. А. Литвиненко, В. Г. Лебедеву и одной из молодых членов клуба С. Кравцовой.
   Ниспадает белое покрывало. Устремив вперед взор, наш Пушкин смотрит вдаль задумчиво и строго.
   Закончился   митинг, у памятника все звучали бессмертные  пушкинские стихи.
  В журнале отзывов клуба «Лира» в этот день появились такие строки: «Мы очень рады, что у нас в городе есть теперь памятник Пушкину. Учащиеся 7«Б» класса школы № 1». «Мы благодарны клубу «Лира» за инициативу, за такой подарок нашему городу, которому мы отдали много лет труда. Педагоги-ветераны В. Г. Бакаев, М. И. Прокопова».

Фоменко, В. О памятнике Пушкину в Азове /В. Фоменко //Азовская неделя. – 2017. – 9 августа (№32). – С. 16; 16 августа (№33). – С.10.

      В нашей постоянной рубрике «Инвестиции в Вечность» читателям будет представлен ряд статей Владимира Тихоновича Фоменко, главного архитектора города Азова с 1985 по 2005 годы, имя которого известно каждому азовчанину. С Владимиром Тихоновичем мы познакомились в 2011 году, когда он искал разработчика концепции благоустройства Петровского бульвара. С тех пор нас объединяет профессиональный подход к любимому городу Азову. Ведь именно любовь – то чувство, с которым следует относиться к профессии, и тогда, как говорят мудрецы, ни дня работать не придётся. Ты будешь просто жить любимым делом. Примером такого отношения к работе является по сей день азовский архитектор Владимир Фоменко. И каждая история, связанная с созданием того или иного объекта или здания Азова, любого уголка, созданного Владимиром Тихоновичем, достойна отдельного рассказа. Как, например, уникальная история создания памятника великому русскому поэту Александру Сергеевичу Пушкину (1799 - 1837), которую поведал Владимир Тихонович в год 30-летия с момента открытия памятника в городе Азове. Делимся этой историей с вами, дорогие читатели.
С уважением, Екатерина Сеник, архитектор

      У нас в семье хранилась толстенная и очень солидная книга с произведениями А.С. Пушкина. Её вручили моему отцу за успехи в учёбе, когда он учился в азовском педучилище, в год столетия гибели поэта. Благодаря этой книге, Пушкин очень рано начал входить в мою детскую душу. Помню, когда мне минул только четвёртый год, я втаскивал эту весомую, громадную для меня книгу сначала на табурет, затем на стол, затем сам взбирался на табурет, чтобы в очередной раз перелистывать и разглядывать её страницы. Читать я ещё тогда не умел, но иллюстрации в книге, особенно рисунки, наброски Пушкина, знаменитый его автопортрет-профиль, надолго вселились в мою память.
     Шли годы. Постепенно Пушкин формировался в моём сознании как русский гений. Однажды в юности моё мышление, будто молния, поразили строки из «Евгения Онегина»:

Мне дорог день, мне дорог час:
А я в напрасной скуке трачу
Судьбой отсчитанные дни.

      Помню, места тогда себе не находил от этих строк, потому что понял: рано или поздно меня не будет и я навсегда исчезну, как и другие. И ужаснулся: «Да как же это так!» Даже прикинул, сколько в среднем человеку дней отпущено жить. Часто в юности нашей чувство обострённой справедливости рождает этот вопрос: «Да как же так, меня не будет?» Постепенно в моей юной голове утвердилась мысль: чем раньше человек осознаёт, что всё кончается в этой жизни, тем осмысленней и наполненнее она будет. Годы мои летели и быстро приблизили к роковому рубежу Пушкина.  Не мог я предположить, что спустя ровно 150 лет с момента гибели великого поэта, когда точь-в-точь возрастной момент моей жизни совпадёт с возрастом и последними днями Пушкина, в это время придёт человек и укажет на меня перстом.

      А дело было так. В конце 1986 года, декабрьским зимним вечером ко мне в кабинет постучался и вошёл худощавый, немолодой и не совсем пожилой человек, с тем особым блеском в глазах, который отличает человека интеллигентного. Он начал говорить как-то тихо и мягко, как мне показалось, что-то необыкновенно чудное для моего слуха и честолюбия. «Есть мнение в городе, - сказал он, - что только вы можете это осуществить, если согласитесь». Ещё не зная, куда дальше разовьётся его интригующее начало в небывалой исключительности моей персоны, я чувствовал, как начинало пылать и выдавать меня моё лицо. Хотя к тому времени я уже придерживался хорошего правила: «Освободись от излишнего самомнения, и ты станешь неуязвим», но всё же какой-то засевший во мне чёртик соблазнял не сдерживать незнакомца. А он продолжал: «Я руководитель литературного кружка «Зелёная лампа», зовут меня Владимир Георгиевич Лебедев, мечтаю о памятнике Александру Пушкину в Азове. Сейчас подходит 150-летие со дня гибели Александра Сергеевича, и если мы к юбилею не поставим ему памятник, то не поставим никогда! Дело теперь только за вами. Я уже нашёл и уговорил в Ростове одного скульптора, который безвозмездно сделает бюст Пушкина и подарит его городу». В голове моей уже толкались всякие сомнения, но одна мысль подавляла остальные – нельзя этому человеку отказать. «Но ведь в такие сроки памятники в нашей действительности, да ещё Пушкину, не создаются,  - возразил ему я, до юбилея остаётся всего ничего, полтора месяца. Давайте вот с чего начнём. До Нового года остаются считанные дни, и мне необходимо увидеться с этим скульптором, чтобы определиться с его возможностями и образом памятника. Да, кстати, как его фамилия? Может, я его знаю?» - «Фамилия его Дементьев, зовут – Анатолий Михайлович», - ответил Лебедев. – «Нет, не знаю. А давайте завтра поедем к нему», - ответил я.
      На следующий день мы были у скульптора. Мастерская Дементьева находилась в Ростове по ул. Красноармейской, в каком-то убогом здании. Встретил нас доброжелательный, улыбчивый Анатолий Михайлович, затем встретил нас беспорядок, присущий любой скульптурной мастерской. «да мы, оказывается, втроём давно коллеги», - начал я. «Как?», - спросил Дементьев. «Так ведь, все с усами!», - рассмеялся я. Благожелательный разговор завязался. Обговорили, какой должен быть памятник Пушкину. Условились в том, что я новогодние праздничные дни выберу место для памятника в городе и сделаю эскизы, чтобы посмотреть, как он впишется. Дементьев обещал начать лепить голову. Лебедев только млел и улыбался. «Если бы не Владимир Георгиевич, я не взялся бы за эту работу», - шепнул мне на прощанье Анатолий Дементьев.
     В тот год зима явилась в город рано, где-то в начале декабря, и залегла не по-азовски основательно. На протяжении всего января Азов заваливало снегом. Морозы не сдавались в феврале и даже в марте. От непривычно долгой зимы азовчане уже начали нервно беспокоиться по разным житейским причинам. Лишь только в середине апреля, выдув из себя последнюю метель, зима, наконец, выдохлась, ослабела и сдалась на милость робкому наступлению весны. В январе, по ходу приближения к пушкинской дате, морозы не на шутку озадачили меня. Охотников долбить в мёрзлой земле котлован под будущий памятник на Петровском бульваре (тогда проспекте К. Маркса), да еще бесплатно, найти было трудно. «Фундаменты, в любом случае, при таких условиях умные люди не делают, - говорил я Лебедеву, - поэтому будем думать, как нам поступить, хотя времени остаётся мало». Однажды как-то вовремя пришла в голову одна правильная мысль: фундаментный блок, пока не поздно, нужно отлить в тёплом помещении, чтобы он набрал там некоторую прочность, а затем перевезти и установить его в подготовленный котлован. К моему счастью, как раз в это время в здании по ул. Московской, 19 выполняли строительные работы очень добросовестные строители бригады Василия Дмитриевича Малика. Здесь намечалось открыть продовольственный магазин «Универсам».
       Уговаривать хорошо знакомых мне строителей долго не пришлось. Они согласились отлить по эскизным чертежам ступенчатый фундаментный блок. Причём один из рабочих бригады, всегда улыбчивый балагур Коля, заметил мне: «Чё ж надо, так надо! Это ведь не хвост собачий, а Пушкин!» Такое своеобразное понимание моей просьбы меня обнадёжило. Всё, что требовалось, строители за короткие сроки выполнили. Сопереживания Владимира Георгиевича Лебедева в процессе создания памятника как-то незаметно перешли в нашу дельнейшую дружбу. Ничто так не сплачивает людей, как общая цель и напряжённость в её достижении. Одержимый Пушкиным, Лебедев старался лишний раз не дёргать меня, знал, что, кроме памятника, я загружен другими делами. Помню, 1 февраля раздаётся звонок телефона, слышу знакомый голос: «Владимир Тихонович, сможете ли вы завтра подойти на место и показать школьникам, что им делать? Придут девятиклассники из первой школы с ломами и лопатами». Девятиклассники встретили меня шутками и репликами на тему «зачем их сюда послали?» Я им предложил вначале сфотографироваться: «Ребята, понимаете, пройдут годы, и вы будете гордиться и рассказывать своим внукам, что вашими руками создавался этот памятник Пушкину. Поэтому и хочу вас запечатлеть для истории, причем в замечательный момент вашей жизни». Несмотря на усердие школьников, дело двигалось туго, и завершать его пришлось моим сотрудникам: С. Гусеву, А. Новикову, В. Колесникову.
      Между тем главные переживания ожидали меня с Лебедевым в Ростове, где наш скульптор Дементьев должен был ваять Пушкина, но оп разным курьёзным причинам – не ваял. «Михалыч, как же так? Ведь прокукарекали… а теперь что? Мы в Азове, вроде бы, успеваем, а на вашем поле ещё конь не валялся. Времени ведь совсем нет!», - сетовал я на него. «Да, нейдёт пока…» - «Что не идёт?» - «Да вдохновения нет». – «А если вовсе не придёт?» - «Придёт, придёт…» - спокойно заверял нас скульптор.

    За неделю до намеченного открытия памятника мне позвонил Лебедев и сообщил: «Дементьев зовёт нас посмотреть готовый бюст Пушкина в глине». Мой жалкий служебный «Москвич», ничего не знавший тогда о зимней резине, буксуя и ёрзая по трассе, два часа пробирался сквозь пургу в Ростов. Когда мы добрались на этой несчастной машине и вошли в мастерскую скульптора, Дементьев встретил нас со счастливым лицом. «Вот, - сказал он, снимая покрывало над чем-то ещё не понятным, - за ночь сделал». Мы увидели, что на нас смотрит Пушкин, прекрасно вылепленный в глине. Молчали минуты две. Потом Владимир Георгиевич вымолвил: «Ну что. А ведь хороший получился образ. Даже очень замечательный!» Дементьев, немного приободрившись, попшикал водой из пульверизатора новорождённое произведение и заверил нас: «Да не переживайте! Будет ваш Пушкин стоять в назначенное время в Азове. Осталось отлить его в бетоне и отчеканить медью». За день до открытия памятника грузовик с деревянными расшатанными бортами, часто подпрыгивая, двигался из Азова по скверной дороге в Ростов, к бывшим Парамоновским складам, где находился готовый бюст Пушкина и отлитый из белого цемента постамент. Весь этот бесценный  груз был аккуратно погружен, затем упакован ветошью, набросанной в кузов, и в тот же день благополучно доставлен к своему месту назначения. Запомнилось, как по пути в Азов медный Пушкин, лёжа лицом вверх, как живой, всё время смотрел в небо. Части памятника сразу же по прибытии в Азов в течение двух часов были собраны в единую композицию и установлены на подготовленном фундаменте. В тот же вечер по радио у себя на кухне я услышал сообщение о том, что «в Азове в день 150-летия гибели А. Пушкина будет открыт памятник. Это будет единственный в стране памятник великому поэту, установленный к скорбной дате». Конечно же, здесь не обошлось без участия Лебедева, который успел через организацию пушкинистов в Москве вынести эту информацию на центральное радио. На другой день, 10 февраля, к пушкинской площадке с её хозяином, запрятанным под белым покрывалом, после полудня начали собираться азовчане. День выдался солнечным, тихим и морозным. Открытие памятника поэту было назначено на момент его смерти. Когда белое покрывало в 14 часов 45 минут спустили, и под рукоплескания открылся лик Пушкина, слово было предоставлено Владимиру Георгиевичу Лебедеву. Я до сих пор не могу забыть, как он читал наизусть надрывным голосом знаменитое стихотворение Михаила Юрьевича Лермонтова:

Погиб поэт! – невольник чести –
Пал, оклеветанный молвой,
С свинцом в груди и жаждой мести,
Поникнув гордой головой!...

   Вот, пожалуй, и всё, что мне хотелось бы донести из своих воспоминаний современному читателю. Можно ещё, конечно, много интересного рассказать о том, что связано с памятником Пушкину. К примеру, о том, почему место это, нежданно-негаданно стало неизменно желанным и любимым детишками. Рассказать о задумке 1987 года устроить небольшой Пушкинский бульвар, который мог бы удобно соединить улицу Чехова с основным бульваром, об установке фонарей и о забавной истории появления чугунной оградки. О том, что Пушкина в Азове почитали давно и улицу Кохановскую переименовали в улицу Пушкина ещё при городском голове В.И. Мышкине, в 1911 году. И, конечно же, об укоренившемся чисто азовском анекдотическом пристрастии встречать каждую весну мазанием лика Пушкина чёрной битумной краской. Но это уже не так важно, как то, что памятник Пушкину прижился в Азове и азовчане его впустили в свою душу.