САПУХИН Андрей Иванович
17 июля  1924 - 9 июля 2013

Ветеран Великой Отечественной войны.
Комсорг 1271-го стрелкового полка 387-й Перекопской  дивизии прорыва, 2-й гвардейской армии. Гвардии старшина.
Участник Парада Победы 1945 года

  Андрей Иванович Сапухин родился 17 июля 1924 года в хуторе Дугино Азовского района.
  В 1941 году, в свой день рождения он ушел на фронт. Свое первое боевое крещение получил в марте 1942 года в составе 68-й морской бригады отдельной армии Южного фронта. После излечения в госпитале был направлен в 387-ю дивизию прорыва, впоследствии - Гвардейскую Перекопскую. С ней комсорг полка прошел боевой путь от Сталинграда до Венгрии и Болгарии.
  Освобождал донской край, левобережную Украину, штурмовал Перекоп, возвращал Родине Крым и город-герой Севастополь.
  За образцовое выполнение боевых заданий командования награжден многочисленными государственными наградами: орденами Великой Отечественной войны I и II степеней, орденом Славы III степени, медалями «За отвагу», «За оборону Кавказа», «За победу над Германией в Великой Отечественной войне» и многими другими юбилейными медалями и знаками боевого отличия.
  24 июня 1945 года в составе сводного полка Высшей политической академии им. Ленина, слушателем которой был, принимал участие в Параде Победы на Красной площади в Москве.
   Андрей Иванович считал своим долгом сберечь воспоминания о войне. Уделял  особое внимание патриотическому воспитанию подрастающего поколения, стремился увековечить память боевых друзей и соратников. Он создал шесть фотоэкспозиций, которые позже преобразовались в Музей боевой славы. Три фотоэкспозиции он  подарил музеям Крыма и три передал в дар Ростовской области. Благодаря Андрею Ивановичу в 1999 году в средней школе № 14 г. Азова был открыт военно-исторический музей.
   9 июля 2013 года Андрея Ивановича Сапухина не стало.

Сапухин, А. Комсомольцы, вперед! (воспоминания А.И. Сапухина) /А. Сапухин//Приазовье. – 2004. – 28 октября. – С. 5.

Воспоминаниями о своей комсомольской юности, которая пришлась на военные годы, с читателями делится участник Великой Отечественной войны Андрей ИвановичСапухин.

Наш полк пересек границу Ростовской области с Украиной. Вместо погибшего АлексеяАликинав батальон прислали комбатом гвардии капитана Козина Алексея Александровича, а меня назначили комсоргом батальона. В комсорги батальона меня рекомендовал комиссар полка гвардии майор Назаров Алексей Николаевич. Он ясно меня предупредил, что жизнь комсоргов батальона в среднем длится от одной атаки до двух-трех. Комсорг должен первым подниматься в атаку...

- Сможешь, Андрей, иди комсоргом?

Обожгли меня слова комиссара. Комиссар пытливо наблюдает за мной... Ведь не мне первому он говорил эти слова, и люди шли: в батальоне всегда был комсорг... Двум смертям не бывать, одной не миновать!

- Согласен! - говорю.

Среднесписочное число комсомольцев в батальоне колебалось от боя к бою. Текучесть страшная. Бои шли жестокие, с большими потерями. Каждую ночь в наш батальон прибывало свежее пополнение, и каждого комсомольца надо было взять на учет. Ну а комсомольское поручение всем было одно и то же: успеть сделать для Победы как можно больше.

А как же Победу добывать? Иначе не добудем...

Как было больно до слез, когда я видел погибшего нашего солдата, только что прибывшего в часть.

Пишу эти строки, а в памяти встают имена и лица: молодые, словно пришедшие из огневого сорок третьего…

Хочется рассказать о пулеметчике, комсомольце Николае Королеве, 1925 года рождения. Он был на один год младше меня. Прибыл на фронт добровольно. Два его старших брата погибли в боях с фашистами.

Коля хотел быть пулеметчиком. «Максим» - пулемет хороший, но тяжелый - шестьдесят пять килограммов. В обороне лучше «Максима» нет пулемета. Но в наступательном бою с ним бегать нелегко. Гибнут, как правило, наши пулеметчики при смене огневых позиций: именно тут фрицы их и ловят на мушку.

Коля придумал нехитрое приспособление: при перебежке с позиции на позицию он оставлял «Максима» на прежнем месте, а сам - пулей на новую позицию. Потом своего «Максима» тянет к себе за крепкую и тонкую проволоку. Стрелки из роты тоже помогают тянуть. И вот «Максим», как самоходный, торопится следом за хозяином...

Королев вел огонь не только днем, но и ночью. Высматривал он еще днем сектор обстрела. Устанавливал загодя пулемет и забивал колышки с обеих сторон ствола - «ограничители сектора». На колышки палку буквой П - это тоже ограничитель, чтоб ствол не сбивался вверх...

Ночью, когда в секторе огня появлялись фашисты, он открывал огонь... Королев мстил за братьев по-деловому и отправил за них на тот свет не один десяток гитлеровцев.

Еще хорошо помню комсомольца, пулеметчика Володю Кушнарева. Шахтер с Донбасса, тоже двадцать пятого года рождения. На фронт прибыл «из-под брони». Иногда фашистскую контратаку наш батальон отбивал только благодаря личной храбрости этих двух комсомольцев-пулеметчиков.

Оба живы. Николай Николаевич Королев живет в Челябинске, а Владимир Петрович Кушнарев - в Кременчугском районе Полтавской области. В живых остался и комсомолец Виктор Зайцев - наш поэт. Очень везучим разведчиком он был. Сейчас живет в Сумской области. Петя Волков окончил академию, живет в Новосибирске.

Прием в комсомол был поголовный, и зачастую не успевали выдать новому члену ВЛКСМ комсомольский билет...

Комсомольская жизнь била ключом днем и ночью без перерывов и протоколов:

- Комсорг, патронов осталось мало! Комсорг, снаряды на исходе! Комсорг, а где гранаты? Комсорг, почему почты давно не было? Комсорг, курить нечего! Комсорг, почему ночью не пришла к нам кухня?!

До сих пор держится в моей памяти то ощущение, которое овладело мной в атаке. Я обязан для атаки подняться первым. Если комсорг или парторг поднялись, ждать и выжидать тут уже никому не дано права – надо вставать всем…

Я, превозмогая свой страх и свою слабость, встаю. Надрываясь, кричу:

- Вперед! За Родину! За Сталина!

Реву – ору, страшно напрягаясь, чтобы услышали меня все, чтобы немедленно все разом поднялись за мной. Поднялись, чтобы безымянную высоту, выбить немцев из хаты, где на подоконнике установлен пулемет. Отбить у врага улицу. Поднялись, чтобы этим самым спасти тебя же от верной гибели, потому что, пока ты один в полный рост маячишь на рубеже нашей атаки, ты являешься единственной мишенью для врага...

И хочется оглянуться назад - поднялись или нет солдаты, - но я не позволяю себе это сделать, потому что покажу, обнаружу свой страх и недоверие к своим комсомольцам. Бегу вперед, перенапрягая себя, силком толкая, как перегруженную вагонетку на подъеме...

И когда в моей душе все резервы исчерпаны, слышу сзади раскатистое «урррра-а!» и сладкий моему слуху топот пехоты, и тяжкое жаркое дыхание бегущих за мной...

В этот миг страх мой улетучивается, и я в изнеможении падаю на землю, как убитый. Но успеваю услышать истошный вопль: «Комсорг погиб!». Вскакиваю и опрометью - вперед, чтобы никто из наших хлопцев не засомневался в своем комсорге... После боя я часто слышал в свой адрес: «А наш комсорг в рубашке родился...», «Чудом уцелел...» Такая похвала - высокая награда.

Самое же гиблое дело, если солдаты тебе дадут такую характеристику: «А комсорг наш жидковатый... Трус...».

Ждем свежие пополнения, так как в ротах осталось по пятнадцать-двадцать человек. А артиллерия врага постоянно обстреливает. Фашисты бьют так, как будто видят нас!

Оказалось, что корректирует их огонь немецкий самолет «горбач». Это мы его так назвали за то, что он и в самом деле горбатый. Самолет одномоторный, бронированный и тихоходный. Зависнет над нашими позициями и наблюдает «перелет» или «недолет» снарядов.

В минометной роте имелось противотанковое ружье, и как только «горбач» зависал над нами, я открывал по нему огонь из ПТР. Мне очень хотелось сбить этого «горбача» и зафиксировать его уничтожение на свой боевой счет. Кроме ордена, солдату давали за сбитый самолет отпуск домой.

Я стрелял по «горбачу», оглохнув сам и доведя до исступления всю роту. Всем было тошно от моей стрельбы. Но тошнее мне: ПТР отдает сильно в плечо и отбрасывает назад на полметра. Голова чуть не лопалась от сотрясения. Но с каждым промахом я с еще большей злостью стрелял и стрелял. Раз десять самолет внезапно «нырял» и уходил вроде бы без признаков повреждения… Снова возвращался… А через неделю, когда, получив пополнение, мы выбили фашистов из их траншей и пошли в наступление вглубь их обороны, мы увидели мой «горбач», весь изрешеченный патронами ПТР и обгоревший. Я в него попал своим ПТР сотню раз! Я был очень доволен, что я его, оказывается, фактически уничтожил. Но попробуй докажи, что этот сбитый «горбач» мой!

- Комсорг, ведь ты его сбил! - восторженно поздравляли одни.

- А может, кто-нибудь еще стрелял? сомневались другие.

Как меня критиковали «за мартышкин труд» минометчики! Оглушил ты нас своимпэтээром! Хоть бы перетащился куда-нибудь с ним подальше, а теперь эти же минометчики удивлялись, разглядывая самолет, изрешеченныйпэтээровскимибронебойными патронами.

В полку, а потом в дивизии нашим бронебойщикам было предложено активно стрелять по вражеским самолетам из ПТР. Если раньше нас могли безнаказанно бомбить немецкие самолеты, то теперь в каждый налет фашисты теряли на полосе боевых действий нашей дивизии один или два самолета.

Вдвоем с парторгом батальона (их четыре сменилось за мою бытность комсоргом) мы круглыми сутками находились во взводах и ротах. Уснуть удавалось моментами, пищу принимали, где придется и какую придется.

Ночью мы с парторгом должны были посетить боевые охранения, которые всегда выдвигались на нейтральную полосу. Парторга батальона, старшего лейтенанта Васильева Петра Васильевича я сопровождал еще и потому, что он был близоруким. У него старший сын Василий, мой ровесник, тоже был на фронте. Последнее время от сына не было писем, и Петр Васильевич очень переживал.

Ползем по нейтральной, а фашистские ракеты падают рядом, брызгая ослепительной «электросваркой», делая по земле зигзаги, шипя змеями, норовя заползти тебе под живот... Шевельнись только - и будешь пришит пулеметной очередью.

Однажды мы в одной из стрелковых рот, пользуясь затишьем, надолго задержались с Петром Васильевичем. Солдаты, как выпадает затишье, любят поговорить на разные темы, но не о войне. О том, например, есть ли бог. Или, как вот тут, в этой роте, разговорились о происхождении человека на земле.

Помитинговать не пришлось. Раздалась команда: «Рота! К бою – танки!» Вмиг рота рассыпалась по траншее и приготовила к бою гранаты. Фашисты пошли в наступление. Танки на большой скорости появились внезапно, вызвав некоторое замешательство, и соседние с нами два полка стали отходить.

Мы с парторгом распределили между собой левый и правый фланги батальона. Я не знал, что вижу Петра Васильевича в последний раз…

Танки уже и к нам подходят вплотную. Две наши пушки сделали по выстрелу, но промазали. Танки ответили из своих пушек и вывели их из строя.

Наши хлопцы начали бросать гранаты, но тоже не получается никак... Торопятся, и двое кинули свои гранаты, не выдернув чеку... В одном месте наши стрелки уже заколебались. Я бросился к ним и вернул их в окопы - иначе танки сейчас начнут их утюжить, как вон в той роте, где солдаты бросили свои окопы и оказались под гусеницами.

Мы приняли бой, поджигая танки гранатами, бутылками с зажигательной смесью и огнем из автоматов, отрезая от танков немецкую пехоту. Положение осложнялось с каждой минутой: соседние наши полки продолжали отходить. Мне тоже не хотелось попадать в окружение: не так много боеприпасов у нас. Но я нутром чую, что отходить нам рано, и до хрипоты ору, во все стороны: «Держись! Хлопцы, держись!»

Тут подбегает один комсорг роты и подает полевую сумку старшего лейтенанта Васильева Петра Васильевича и его партбилет. «Вот и еще один парторг батальона погиб! - мелькнуло в голове. - Прощай, Петр Васильевич!..»

- А где комбат? - спрашиваю.

- Унесли. Ранило его.

Заместитель же комбата погиб еще три дня назад. По Уставу в такой ситуации должен взять на себя командование батальоном командир первой стрелковой роты. Но времени на его поиски нет!

- Комсорг, командир! Чего ты притих? - кричит мне уже старшина, командир второй роты.

В этот тяжелый момент как из-под земли вырастает гигантская фигура нашего командира полка майораНемтинова. Рядом с ним его адъютант лейтенант НиколайКорсунов.

- Хлопцы, ни шагу назад! - громовой голосНемтиновавстряхнул траншеи.

Немтинов- командир немыслимой храбрости. Отступить его не заставишь ни при каких обстоятельствах! Этот офицер сам сложит голову, и мы вместе о ним...

И теперь, спустя десятилетия, я пытаюсь постичь феномен личности этого человека.

Вот он поднял с земли кем-то брошенное противотанковое ружье, открыл затвор: посмотреть хоть, если патроны. Есть! В этот момент, как движущаяся фигура в тире, перед ним наваливается фашистский танк – остановился, дал выстрел из башенной пушки и несколько очередей из пулемета.Немтиновне нашел удобней позиции, чем стоявший рядом с ним древний дубовый крест, обросший лишайником. Положив свой ПТР на крест,Немтиновначинает прицеливаться в бок танка. Расстояние – не более пятидесяти метров.

Танкисты заметили целящегося в них из противотанкового ружья советского офицера, начали поворачивать в нашу сторону башню с пушкой и пулеметами.

Я находился рядом с комполка справа, а КоляКорсунов- слева. Хобот танкового ствола, разворачиваясь к нам, постепенно укорачивается. Вот уже уставился на меня черной дырой-зрачком. Я пригвожден, и никакая сила не заставит меня вильнуть в сторону. Я готов был принять смерть вместе с моим комполка и его адъютантом.

Грохнуло так сильно, что я не сразу понял, откуда грохнуло. Танк выстрелил или ПТР? Но если я пытаюсь это понять, значит, я жив и живы комполка и Коля!

Значит, первым выстрелилНемтинов?! Комполка стреляет еще раз, и я замечаю, что он ранен в правую руку... Фашистский танк загорелся! Мы с Колей хотим отвести раненого в безопасное место. Но он уперся, пришлось делать ему перевязку на поле боя.Немтиновпонимает, что в этой тяжелой ситуации воины должны видеть своего комполка рядом с ними.

Его пример заставил наш батальон сделать невозможное: скоро остальные пять танков, видимые в поле моего зрения, стати пятиться назад. Фашисты уходят!

Соседние полки тоже сумели переломить ход боя. 387-я дивизия сохранила прежние позиции за собой.

...По долгожительству из всех комсоргов нашего батальона я держу направление на своеобразный рекорд. Держу...