Включить версию для слабовидящих

Фоменко В. Драма священника А. Воздвиженского

^Back To Top

ДРАМА СВЯЩЕННИКА А. ВОЗДВИЖЕНСКОГО

Владимир Фоменко

(окончание, нач. в №4)

Можно ли факт покушения на А. Воздвиженского принимать за нелепую случайность? Без предыстории - трудно разобраться, что происходило в умах тех участников преступления. Попытаемся заглянуть в конец XIX века и его общий ход событий. После убийства в России императора Александра II, Обер - прокурор Святейшего Синода К.П. Победоносцев писал в 1881г. новому императору Александру III: «час страшный и время не терпит. Или теперь спасать Россию и себя, или никогда. Если будут Вам петь прежние песни сирены о том, что надо успокоиться, надо продолжать в либеральном направлении, надобно уступать так называемому общественному мнению, - о, ради Бога, не верьте, 022 5Ваше Величество, не слушайте. Это будет гибель, гибель России и Ваша: это ясно для меня, как день. Безумные злодеи, погубившие Родителя Вашего, не удовлетворятся никакой уступкой и только рассвирепеют. Их можно унять, злое семя можно вырвать только борьбой с ними на живот и на смерть, железом и кровью. Новую политику надобно заявить немедленно и решительно. Надобно покончить разом, именно теперь, все разговоры о свободе печати, о своеволии сходок, о представительном собрании».

Александр IIIприслушался к Победоносцеву, Образно говоря, быстро закрутил гайки, отпущенные реформами своего родителя. Брожение умов затихло. Россия успокоилась, как успокаивается дитя при строгом и справедливом отце. Сама фигура государя внушала спокойствие и русскую прочность.

Тринадцатилетнее правление самодержца Александра IIIпризнано, как самое благополучное в  истории России.  Результаты его царствования  в общих чертах известны: укрепление государственности, стабильность жизни всех слоев общества, расцвет науки и национальной культуры в стране, расширение политических сфер влияния путем миротворчества во внешних отношениях. С тех пор, либеральные реформы в политической области, начатые в предыдущем царствовании, уже не ставились на очередь — вплоть до царского манифеста, объявленного под давлением 17 октября 1905г. его сыном государем Николаем II.Благодушный, нерешительный Николай никогда не хотел быть царем. В 1894 г. 26-летний цесаревич в полной растерянности унаследовал империю. Он оказался не в то время и не в том месте. Несчастный человек! Счастлив он был только в своей семье.

023 5Манифест о свободе и демократии вызвал новое брожение в умах и разбудил инстинкты агрессии к существовавшей действительности. Азовцы про себя тоже решили: все теперь можно! Что-то не «ндравится», - уничтожай, громи, стреляй!

Все сказанное позволяет мне теперь вернуть читателя к дальнейшим событиям. После возвращения из Ростова Алексей Васильевич Воздвиженский находился дома под присмотром своей супруги Марии Лаврентьевны и своей дружной многочисленной семьи. У него было два сына и четыре дочери. Местный корреспондент газеты посетил отца Алексея и записал интервью. На вопрос сотрудника газеты о самочувствии, о. Алексей ответил: - В настоящее время я себя чувствую совершенно здоровым и настолько, что в состоянии подымать руку, и даже ложиться на правый  бок, рана совершенно зажила. Чувствую только упадок сил и нервное расстройство. По временам испытываю боль в той области, в которой  прошла пуля.

-   А какова судьба и где находятся Прокопенко и Фомин?

-   В Ростовской тюрьме и будут там до решения суда. Я их простил и посетившего меня прокурора окружного суда просил не наказывать, в крайнем случае, буду ходатайствовать об  их помиловании.

- А правда ли, что к вам приходили какие то лица, с предложением уйти совсем из местной гимназии,  а если возможно,  то и  совсем из Азова?

Пораженный неожиданностью такого вопроса и находясь еще под впечатлением случившегося факта, пишет корреспондент, о. Алексей дрожащим, сильно взволнованным голосом ответил:

- Правда, ... но об этом, наверное, уже все знают; если вы соблаговолите выслушать, то я расскажу. Вчера 13 декабря в 8 часов вечера ко мне постучали в дверь. На стук выбежала служанка, и, возвратившись обратно, сообщила, что пришли  «учытыля». Предполагая в  них своих сослуживцев, пожелавших побеседовать со мной, велел просить пожаловать в зал. В предположении я ошибся. Оказалось, вошли четыре человека г. С, г. Б., г. К. и  г. Л.  и на вопрос - чем могу служить, заявили: выбранные в качестве депутатов-представителей на бывшем родительском собрании, мы пришли от лица всех предложить вам о. Алексей оставить и отказаться от службы в качестве законоучителя местной гимназии и  если возможно, то и совсем уйти из Азова. В противном же случае мы не ручаемся за то, что наши «дети» оставят вас в живых и не убьют. Не ожидая такого сюрприза, я все же поблагодарил их за откровенность и в конце заявил: предложение ваше принимаю, но исполнить его не могу. Оставлю службу тогда только, когда педагогический совет признает меня виновником случившегося факта, когда будет выяснено властями, что причиной настоящего возбужденного состояния ваших «детей», являюсь действительно я. Затем, если ученики продолжают волноваться, так кто же в этом виновен и кому же, как не вам, родителям своих детей, не позаботиться об их успокоении.

После такого ответа, уполномоченные, простившись, ушли. Ну, как вам покажется, - обращаясь к сотруднику, говорил О. Алексей. - Да, хорошая благодарность за 30-летнюю службу, за религиозно - нравственное просвещение.

024 5А. Воздвиженский продолжал: - На основании заявления уполномоченных, я могу полагать, что агитация против меня продолжается и не без участия родителей. Но все это меня не страшит, я верю, в привидение и только ему вверяю свою судьбу. Не могу признать себя виновником возбужденного состояния, какое царит в настоящее время в гимназии. В доказательство этого я могу привести вам факты: и хотя быть может, они известны обществу, все - таки прошу вас не вносить в прессу.

Случай не бывает случайностью. Он вызревает и подготавливается судьбой. Выстрелы в Азове 17 ноября 1909 г. в священника Воздвиженского - одни из тех безумных выстрелов, потрясавших Россию в её величайшем бедствии - разгуле выпущенного на волю террора. По официальной статистике, с января 1908 г. по середину мая 1910 г. произошло 19957 террористических актов и экспроприации, в результате которых было убито 732 госчиновника, и 3051 частные лица, при этом 1922 госчиновника и 2829 частных лиц были ранены. Общее число убитых и раненых в результате террористических актов в 1901 -1911 годах оценивается числом около 17000 человек.

Откуда в православной России появилась такая лютость? Кто раскачивал страну изнутри и вёл её к пропасти при всеобщем либеральном попустительстве? Синдром Раскольникова овладел умами? Ах, я не такой как все. Я за справедливость. Я не могу ждать, пока все поумнеют. Я имею право убивать, чтобы исправить других. Что происходило в умах? Осознание собственной воли направить общество опираться на некую мораль свободы, забывая о том, что это не так? Общество, государство должны опираться на умные законы - предупреждали умные  люди России: П.  Столыпин, К. Победоносцев и др. Не послушали. Теперь им памятники ставим.025 5

Волна террора в России докатилась в начале XX века и до такого окраинного захолустья как Азов. И здесь гремели выстрелы: в полицейских, в священника, в богатых горожан. Вряд ли О. Алексей Воздвиженский, как человек тонкой организации, постигнув тайны прощения, думал о своем трагическом случае: «Ах, как это, в сущности, подло! Как подло, что и придумать нельзя!». Он знал то, что не хотели знать другие.

Когда стреляешь в другого - убиваешь себя. После чего, ты уже не ты. Это наказание тебе на всю жизнь. И нет разницы, был выстрел или была осечка. Законы Хаммурапи, созданные 3700 лет назад по принципу: если человек выбил человеку зуб, ему самому следует выбить зуб, - не исправили человечество. Люди с тех времен не стали лучше. Поведение А. Воздвиженского, как православного священника на суде было вполне предсказуемым, без всяких сомнений с его стороны. Суд состоялся спустя два месяца после покушения - 19 января 1910 г. в судебной палате г. Новочеркасске. Дело  в судебном заседании слушалось при закрытых дверях и затянулось на 14 часов, с 10 утра до 12 ночи. Предоставляю возможность читателю ознакомиться с выдержками из статьи, более чем столетней давности, репортера местной городской газеты «Голос Приазовья» о судебном процессе.

«Все ждали, как в суде будут разделывать о. Алексея в своих показаниях явившиеся по этому делу свидетели гимназисты - шестиклассники, подготовленные для этой миссии за долгое время предварительного заключения. Только один человек думал совершенно иначе; душа его скорбела не о своем личном попранном я, а об участи несчастных обвиняемых. В разгоряченном старческом мозгу его носилась одна мысль - явиться в суд, разрыдаться и просить о прощении несчастных школьников, явившихся жертвою чужой преступной воли. Он десять раз спрашивал опытных людей, как это можно сделать, в какой форме выразить свою просьбу. - Я не удержусь, я разрыдаюсь, увидя их, говорил священник, я скажу, что они  невиновны - и ждал нетерпеливо, когда наступит момент его показания. Как потерпевший о. Алексей Воздвиженский, мог не явиться в суд. Но он - больной, разбитый, (добавлю от себя: с пулей в груди, зимой, по бездорожью, на санях по Дону в Ростов, а затем поездом  в Новочеркасск), боясь обвинительного приговора, явился для того, чтобы на судене только заявить о прощении, но и просить от лица своего о полном освобождении, о признании невиновности. Такие благородные чувства подстреленного священника по отношению преступных детей и явная чёрная неприязнь к нему всех явившихся в суд азовцев, начиная с отцов, которым до некоторой степени простительна она, как людям ослеплённым чувством кровного эгоизма, и кончая школьниками-гимназистами, вносила в это дело что-то грубое, неловкое, диссонирующее, и побуждало в душе неприятные, неловкие чувства. Один тип даже спросил меня, что, дескать, нельзя - ли отца Алексея притянуть к суду за то, что так долго сидели перед судом несчастные детишки. Все эти господа думали, что обвиняемых оправдают, ибо, по их мнению, священник Воздвиженский заслужил вполне ту кару, какой подвергли его 15-ти летние школьники.

- Ишь, такой, сякой, этакий, жмет наших детей законом Божьим, ставит им двойки, глумится над хлыстовской  Богородицей - жалко, что его! совсем не убили, а только подстрелили. 

Так! думали наши разумные азовцы,  дефилируя по просторным залам судебной палаты. Здесь не было написано скорби за нравственное падение несчастных детей, умеющих расправляться за двойку револьвером; (это считалось обыденным явлением, таким заурядным, как будто бы стреляли не в священника, старика, а какую-нибудь старую лошадь, убивать которую также высшее человеческое милосердие запрещает) была написана уверенность, что скорее священника посадят на скамью подсудимых, чем приговорят хотя и несчастных, но все же преступников.

026 5Когда о. Алексей освободился от допроса, на глазах его блестели слезы, и он поминутно говорил:

- Бог с ними! Ну что же! Я нехорошо делал, что ставил двойки за неуспехи по закону Божию и, как православный священник, указывал на изуверство некоторых действительно изуверских сект. В виду нравственного потрясения он уехал из здания судебной палаты, провожаемый теми же неприязненными взглядами...

«Атмосфера тяжелая», - заявил нашему сотруднику защитник обвиняемого Фомина - присяжный поверенный В.Ф. Зеелер. Дело Прокопенко и Фомина является слишком необычнымв криминальной практике наших судов. В деле этом сплелись два совершенно противоположных обстоятельства - факт необычайного покушения на жизнь священника-старика подростков-гимназистов, вызывающих негодование всякой честной неиспорченной души к вопиющей о наказании и последствие этого факта - гибель двух молодых человеческих жизней, вызывающая милосердие человеческое и вопиющая о помиловании, о смягчении участи подсудимых. Письмо, обнаруженное при обыске, где говорится, что «нужно убить проклятого попа» и личное сознание обвиняемых создавало действительно тяжелую душную атмосферу сословного суда по 2 ч. 1451 ст. уложения о наказании карающей самое меньшее - арестантскими отделениями и самое большее - бессрочной каторгой. Обвиняемые Прокопенко и Фомин были признаны виновными и приговорены судебной палатой к самому минимальному наказанию - к трехмесячному тюремному заключению, освободив их из-под стражи, под надзор полиции до вступления приговора в законную силу».

Все участники процесса, прибывшие из Азова, после суда вынуждены были провести ночь в Новочеркасске. Азовский репортер так описывает дальнейший ход событий: «На другой день на вокзале ст. Новочеркасск разыгралась сцена, ясно характеризующая личность обвиняемых гимназистов и потерпевшего священника. Перед самым отходом поезда, в зале первого класса, стояли оправданные в группе свидетелей и беседовали. В этот момент вошел О. Алексей Воздвиженский и, увидев Фомина, с распростертыми руками бросился к нему для того, чтобы обнять его и расплакаться. Сцена трогательная, достойная внимания... (Обнимать того, кто хотел тебя убить, и чья пуля сидела в твоей груди, вызывая боль – свидетельство необыкновенного человеколюбия О. Алексея Воздвиженского.) И вот, произошло безобразное, чудовищное, грубое. Фомин оттолкнул О. Алексея. О. Алексей окаменел и, пошатываясь, направился к двери. По дороге в Азов, в вагоне, просвещенная молодежь занялась игрою в карты; азарт так и светился на их лицах. Конечно, им, отличающимся от обыкновенных хулиганов значками, кондуктор не запретил играть. И они играли и вызывали на лицах пассажиров недоумение; инспектор гимназии сидел здесь же, в поезде и благосклонно улыбался...»

В заключение своей статьи репортер «гласом вопиющего в пустыне» взывает: «Г. Отцы! Вы, на чьей совести лежит обязанность воспитывать детей, подумайте глубже над этим, возмущающим душу, фактом зверства ваших, потерявших облик человеческий, детей; подумайте и примите соответствующие меры для исправления их и избавьте от будущих, непредвидимых, может быть, роковых для них ошибок...»027 5

Через год у Алексея Воздвиженского умирает жена. О. Алексей находит в себе силы и продолжает служить в Азовской Успенской церкви до конца своих дней. Старший сын - Афанасий Воздвиженский продолжал дело отца и его устремления в любви к ближним. Будучи азовским священником О. Афанасий в порыве милосердия уезжает в столицу добиваться помилования и освобождения азовчан, приговоренных к восьмилетней каторге за учиненный в 1905г. самосуд над азовскими бандитами. Два месяца он ходил с прошениями в С.-Петербурге по разным высоким инстанциям. Наконец добился аудиенции у великой княжны дома Романовых Ольги Константиновны - Греческой королевы,  известной своей благотворительностью. Её ходатайство к Николаю II и в Министерство юстиции благополучно решило исход благих порывов Афанасия Воздвиженского. Осужденные Мирошниченко и еще 6 азовчан, были высочайше помилованы и возвратились в Азов. Как это ни парадоксально, но добродетель отца Афанасия была оплачена помилованными черной неблагодарностью и принесла ему одни душевные страдания. Но эта история для другого отдельного рассказа.

К 50-летию службы Алексея Воздвиженского, 26 сентября 1913 г. прихожане Успенской церкви преподнесли ему приветственный адрес со словами признательности. Привожу выдержку из этого адреса: «Бури и волны житейских скорбей и печалей, увеличившиеся в недавнее время смертью благородной и любимой супруги, ослабили Ваши силы, но не угасили тот пламенный огонь и свет Вашей веры, надежды и любви к Богу, идеальной любви к ближнему, который во всю многотрудную Вашу жизнь светил Вам немерцающей путеводной звездой! Желая почтить знаменательный юбилей - день Вашего пятидесятилетнего многополезного служения в священном сане, мы, прихожане Успенской соборной церкви и ваши почитатели, просим Вас, многоуважаемый наш пастырь, принять от нас, как выражение нашей любви и благодарности, настоящий адрес и икону Пресвятой Богородицы, под покровом которой Вы совершали весь свой жизненный путь; да будет Она, небесная Заступница, в остальные дни и вечера Вашей жизни утешением для нашей жизни, утешением для Вас в одиночестве и ободрением Ваших нравственных и физических сил на многие годы!» Но многие годы уже не суждены были для О. Воздвиженского. По сведениям из метрической книги Успенской Церкви Алексей Воздвиженский скоропостижно скончался от прободения желудка 23 сентября 1915 г. в возрасте 74 года. Погребен у стен Успенской церкви в ограде 25 сентября 1915 г. В похоронах участвовали многие азовчане, так же в их числе все духовенство города.

Чтобы читатель имел представление о духовенстве Азова на тот период, перечислю участвовавших в похоронах Воздвиженского.

От Успенской церкви: священник Федор Иванович Бесклубов, священник Иоан Иванович Попов, диакон Никандр Верецкий. От Александро-Невской церкви: священник Василий Васильевич Чернявский, священник Александр Яковлевич Иванов, псаломщик Иван Васильевич Попов, от кладбищенской церкви - диакон Василий Антонович Чернявский.

Изучая более внимательно сведения бывшей Екатеринославской епархии, считаю необходимым исправить неточности, допущенные мной в предыдущих статьях и дополнить некоторые детали.

Каменную Успенскую церковь в Азове начали возводить на базарной площади в 1847 году. Приход Успенской церкви в 1906 г. насчитывал 4720 прихожан. Азов не имел городского благочиния и входил в первое благочиние Ростовского уезда, который был образован в Батайске. Алексей Воздвиженский родился в октябре - декабре 1841.

Из 74 лет своей жизни О. Воздвиженский 52 года отдал служению православной церкви. Он не имел академического духовного образования, кроме образования, полученного в Екатеринославской духовной семинарии. Титул протоирея, как первосвященника А. Воздвиженский получил в 1895 году в возрасте 53-х лет. Награжден орденом Св. Владимира 4 степени в 1904 г. , а позже орденом Св. Анны 2 степени. Награжденные в царской России этими орденами дополнительно получали ежегодно 250 рублей и могли безбедно существовать, т.к. за 10 рублей можно было купить корову.

В этом году. в сентябре, к столетию кончины о А. Воздвиженского необходимо почтить память о достойнейшем гражданине Азова. Как это сделать, очевидно, будет виднее духовенству нашего города.

Казалось бы на этом можно и поставить точку с историей священника Алексея Воздвиженского. Но вот одна деталь этой истории не дает покоя! Пуля, которая в тот трагический день 1909 года вылетела из револьвера гимназиста Фомина, и вонзилась в грудь священника - цела!

Она лежит на центральной площади города в земле, на глубине один метр или чуть глубже, вместе с погребенным 100 лет назад о. Алексеем Воздвиженским. Лежит, как символ морально-нравственных потрясений Азова в начале XX века. Века поруганной духовности и человеческих несчастий. Их последствия еще продолжают жить в нашем безразличии к святости памяти.

Нельзя больше молчать о том, что к наступающему юбилею 70 - летия Великой Победы, городской мемориал так и остается безымянным. На граните его так и не выбиты, хотя бы известные имена, похороненных здесь у памятника, погибших воинов. Может все это покажется мелочами. Но в этих «мелочах» вырисовываются, прежде вcero, негативные черты духовного портрета нашего города и многое то, о чем не хочется говорить. От этих «мелочей» равнодушия, возникают всякие сомнения, в искренности наших благих намерений, опять же, в восстановлении исторической справедливости на центральной площади. - Может, нам оставить эту затею, коль в головах такая разруха? - Может возвести часовенку - кампличку, на месте алтаря бывшей Успенской церкви, утраченной по несчастью, как это было раньше принято в России? И на том обойдемся...? А там видно будет.

028 5По решению местной власти в 1967 году сносили старое городское кладбище, с целью устройства на его месте сквера. Был я тогда, еще в том впечатлительно - радужном возрасте, когда юность живет текущим моментом и не желает думать о душевных невзгодах. Было принято решение на уничтожение наглядной истории города в лицах. Я пошел побродить по знакомому мне с детства кладбищу, теперь уже среди разбросанных крестов, надгробных плит и памятников. Снос осуществлялся, не то что неумело, а просто по-варварски! Помнится, итальянской работы 19 века, беломраморная статуя ангела, разбитая и поваленная с изысканно - красивого, надгробного памятника, азовского купца Мочалина. Отбитая голова ангела, лежавшая у моих ног, как футбольный мяч, произвела на меня жуткое впечатление. После мне случайно стало известно, кто утащил голову ангела с кладбища, к себе домой.029 5

Со временем, тот человек опустился, зарос волосами и грязью, жил в затворничестве, и совсем одичал. В конце концов, несчастный сошел с ума. Мне всегда удавалось уходить от мистических умозаключений, но в данном, печальном случае, мысль о какой - то неотвратимости рокового последствия, всё же появлялась. Чем дальше я продвигался к центру кладбища, тем чаще возникали несвойственные незрелому уму размышления: - «Как это все неправильно, нехорошо... Неужели, всем всё равно... Да, как это так... Неужели, в городе нет людей, которые могли бы защитить, сберечь эти памятники, как произведения искусного человеческого труда, доставленные к нам из-за морей... Неужели пройденные века и ушедшие поколения не разбавили в нас кровь печенегов и хазар!» Ближе к больнице, я наткнулся на надгробный камень из черного гранита с выбитой фамилией - Воздвиженская. Смысл всего текста на камне мне показался странным. В моем понимании он извещал о том, что похороненная под ним особа Мария Лаврентьевна Воздвиженская (урожденная Мальчевская), оставалась частью другого человека, не отторгнутой от него смертью, и незримо продолжала нести титул супруги какого-то протоиерея. Ятогда подумал: - Интересно бы узнать, кто он - этот человек? Потом сделал фотоснимок камня, и со временем забыл о нем.

Шли годы. Снимок иногда попадался на глаза, но интрига надписи на камне, уже не волновала меня, если бы в   1993 году, мельком не услышал, в воспоминаниях М.И. Добряковой, (как уже упоминалось) о подстреленном батюшке Воздвиженском.

В памяти, вновь проявился запечатленный на фотографии, тот черный камень с этой фамилией. Возникло твердое желание узнать как можно больше о Воздвиженском. Поиски и расспросы очевидцев того времени, дали немногое. Нашелся, правда, старик - Андрей Михайлович Кожемякин, который показал пожелтевшую бумагу с выпиской о своем рождении из метрической книги Успенской церкви, с подписью О. Воздвиженского. Вспоминая о нем, старик обрисовал внешний облик отца Алексея и указал место его захоронения со словами: «Где-то здесь!» Больше он ничего не вспомнил, кроме одного, как батюшка Воздвиженский дозволял ему, мальчишке, в пасхальный день бегать по лестнице на колокольню Успенской церкви и звонить в колокол. Постепенно, в течение ряда лет, после всяких расспросов, прочитанных документов, драматическая история жизни азовского священника о. Алексея Воздвиженского, имевшего необыкновенные способности прощать и любить ближнего, открылась. Это и послужило поводом поделиться узнанным с читателями.