Включить версию для слабовидящих

Волошинова_Ростовские байки

^Back To Top

Календарь праздников

Праздники России

Контакты

346780 Ростовская область

г. Азов, Петровский б-р 20 

тел.(86342) 4-49-43, 4-06-15 

E-mail: This email address is being protected from spambots. You need JavaScript enabled to view it.

qr VK

Besucherzahler
счетчик посещений
 

Яндекс.Метрика

Волошинова, Л.Ф. Ростовские байки и легендарные истории. / Л.Ф. Волошинова.- Ростов н/д.: ООО «Донской Издательский Дом», 2016. - 168 с.:ил.

КАК ПОССОРИЛСЯ ГОГОЛЕВСКИЙ «РЕВИЗОР» С РОСТОВСКИМ ГОРОДНИЧИМ

  От старых ростовских театралов дошёл до нас рассказ о забавной театральной истории.
  В 1848 году в Ростове впервые представляли гоголевского «Ревизора» в деревянном театре купца Садомцева, устроенном «для приезда таганрогской труппы и других путешествующих артистов всякого рода». Наезжали также труппы из Ставрополя, Саратова, Новороссийска со своими декорациями и костюмами.
  Всегда, когда играли таганрогские актёры, небольшой, плохо приспособленный зрительный зал театра был переполнен публикой. А в назначенный день среди зрителей оказался и ростовский городничий штабс-капитан Бобятинский. По ходу спектакля признал он в гоголевском    персонаже,    городничем Сквозник-Дмухановском, самого себя.
  Едва кончился первый акт, как он вскочил со своего места, взбежал на сцену и начал кричать: «Как вы смели написать и публично представлять такую пасквиль на начальство!.. В тюрьму вас всех упрячу!..»
  Сколько ни убеждали взбесившегося чиновника артисты, что пьеса «Ревизор» разрешена к постановке, показывали книгу Н.В. Гоголя, вышедшую в Санкт-Петербурге, да ещё с пометкой «Дозволено цензурой», — он слушать ничего не хотел.
  Недоразумение прекратил директор театра, отставной полковник Цельнер. Он был человек горячий. Кинулся на городничего с палкой, выгнал его вон со сцены, крикнув вслед: «Бурбон!.. Безграмотная скотина!.. Видно, знает кошка, чьё мясо съела!..»
  Что было после этого с актёрами и публикой, сказать невозможно. Смех такой поднялся — насилу уняли. Вся полиция  со своим начальником исчезла моментально. По окончании спектакля артистам от публики была прислана великая благодарность; при этом просили давать прекрасную пьесу почаще.
   На следующий день труппа повторила представление, которое прошло с ещё большим успехом.
  А вот через пятнадцать лет, когда в Ростове снова играли «Ревизора», такого энтузиазма публики не случилось, несмотря на то, что исполнял роль городничего знаменитый М.С. Щепкин.
(Цитируется по книге: Лавров, И.И. Сцена и жизнь в провинции и столице. М., 1889.)

ПЕРВАЯ ИТАЛЬЯНСКАЯ ОПЕРА В РОСТОВЕ

   Историки XIX века пересказывали такую курьёзную историю. После первого избрания на должность городского головы A.M. Байков загорелся желанием привезти в Ростов-на-Дону оперную труппу из Италии.
   «Он лично вёл переговоры с неким итальянским антрепренёром Корона. Условившись с ним относительно труппы, Байков вступает затем в деятельную переписку с таможенным ведомством об освобождении от таможенных пошлин декораций оперы, а с Русским обществом пароходства и торговли — о некоторых льготах по перевозке труппы. Как того, так и другого Байков добился: таможенное ведомство согласилось пропустить декорации без пошлин, а Русское общество пароходства и торговли взялось доставить артистов со скидкой против тарифа, хотя, в общем, всё-таки «доставка» итальянцев обошлась в две тысячи рублей.
  Наконец в 1866 году итальянцы прибыли в Ростов, но труппа оказалась ниже всякой критики, синьор Корона — антрепренёром из породы аферистов; в результате ростовцы имели удовольствие созерцать итальянских лаццероне - артистов, покинутых своим антрепренёром. Так неудачно завершилась попытка усладить слух ростовских меломанов итальянской оперой».
(По  информации в книге: Кузнецова, И.А. Прошлое Ростова: Очерки по истории г. Ростова-на-Дону. Ростов н/Д., 1897.)

ОТКУДА У РОСТОВСКОЙ ПУБЛИКИ ВКУС К ДРАМЕ ПОЯВИЛСЯ

  Об этом в книге воспоминаний уже в советское время писал известный на юге России режиссёр и антрепренёр Николай Николаевич Синельников.
   В 1883 году на Таганрогском проспекте выстроил Владимир Асмолов новый театр с залом на 1100 мест.
   «...Тогда ростовские антрепренёры, увлёкшись сборами, которые делала опера и оперетта, держали драму в загоне. Драматические спектакли были из рук вон плохи, и публика, понятно, их не посещала. Составилось мнение, что драма — это скучно и плохо».
   Владимир Асмолов в свой новый театр пригласил из соседнего Новочеркасска молодого антрепренёра Николая Николаевича Синельникова, который потом вспоминал: «Мне досталось наследие, с которым надо было упорно бороться, победить буквально враждебное отношение к драме, заставить ростовское общество признать её. Несмотря на демонстративную непосещаемость моего театра, я окружил себя хорошей труппой, ставил хорошо разыгранные, хорошие пьесы... Не скупился на жалованье актёрам, за что постоянно получал нарекания от других антрепренёров».
   Н.Н. Синельников впоследствии признавался читателям: «Начиная с 1894 по 1900 год на моих глазах театр в Ростове рос и постепенно делался потребностью в полном смысле этого слова...
    После шести лет большой работы пришлось подводить итоги... Я оказался должен 19 тыс. руб.»
(Цитируется по книге: Синельников, Н.И. Шестьдесят лет на сцене: Записки. Харьков, 1935)

ДЕНЕЖНЫЕ ЗНАКИ ДОНСКОГО ОБРАЗЦА 

   В конце 1917 — начале 1918 года в ходе начинавшейся гражданской войны связь между югом России и центральными её областями прервалась. Следствием оказалось резкое сокращение денежных знаков до такого минимального количества, что Ростовская контора Госбанка объявила о прекращении всех денежных операций, а торговля в городе практически остановилась. Такое кризисное положение продолжалось недолго.
  20 января (5 февраля) в газете «Приазовский край» сообщалось о решении Объединённого Войскового правительства приступить к изготовлению денег донского образца при Ростовской конторе Госбанка. Рисунки новых купюр уже были утверждены донским атаманом.
   До прихода в Ростов красных частей Сиверса в середине марта 1918 года было напечатано около пятидесяти тысяч купюр достоинством 10 руб. Но Донской областной военно-революционный комитет, взявший власть в городе, объявил о недействительности денег, выпущенных Ростовской конторой Государственного банка. Однако выяснилось, что других денег в городе просто нет. И взять их негде... Тогда тот же Донской военно-революционный комитет, вновь пользуясь страницами газет, довёл до всеобщего сведения: вчерашнее  «...объявление  о  недействительности выпущенных в Ростове денег считать отменённым, а означенные деньги считать действительными». Под объявлением значились фамилии председателя Кривошлыкова и секретаря Подтёлкова.
   Печатание денег продолжилось. Выпускались теперь 25-рублёвые купюры. Но уже в начале мая большевики покинули город,  при  этом  осуществили эвакуацию напечатанных денег, ценных бумаг, облигаций. Их складывали в мешки и грузили на извозчичьи повозки, которые гнали на вокзал. Многие мешки не успевали даже завязывать. По дороге они зачастую рассыпались, и проворные граждане тогда успели составить себе небольшое состояние из потерянных «эвакуаторами» купюр и облигаций.
   После ухода большевиков все кредитные учреждения оказались опустошёнными. Печатание денег возобновилось сначала по инициативе городского самоуправления, потом — отдела финансов Всевеликого войска Донского, затем —       правительством Вооруженных сил Юга России.
  Печатание денег продолжали с большей интенсивностью в связи с тем, что Деникиным было подписано постановление, по которому на Ростовскую контору Госбанка ложилась обязанность снабжать денежными знаками все освобождаемые от большевиков территории.
   Рабочий день Ростовской экспедиции по изготовлению денежных знаков до 1 января 1919 года продолжался 12 часов, затем был увеличен до 15 часов, вскоре — до 18 часов, а весной продолжался уже круглые сутки. Тогда печатались купюры 50 - и 100-рублёвые в неисчислимых количествах.
   А летом 1919 года по решению Главного командования Вооружёнными силами Юга России было предпринято печатание уже 1000-рублёвых билетов государственного казначейства. Однако   через   несколько дней в газетах сообщалось, что печатание задерживается по причине технического характера...
   Причина эта состояла в том, что уголовно-розыскное отделение получило сведения об «открытии» в Ростове двух фабрик фальшивых кредитных билетов. Вскоре были обнаружены их организаторы. Они располагали достаточным количеством литографских камней, станков, красок и других приспособлений и материалов. Возглавлял обе организации служащий одной из «экспедиций заготовления» государственных бумаг,   поэтому выделка    фальшивых кредитных билетов отличалась тщательностью. После ареста главаря и десяти членов обеих шаек печатание денег донского образца в Ростове продолжилось. В конце октября они были введены в обращение.
(На основе публикации в книге: Ростовская контора Государственного банка. Ростов н/Д., 2012) 

КАК УЦЕЛЕЛ «АМЕРИКАНСКИЙ» МОСТ

   К 1917 году в Ростове был сооружён новый трёхпролётный подъёмный железнодорожный мост через Дон. Такие мосты впервые были разработаны и построены в Северной Америке ещё в конце XIX века. Ростовский мост стал первым в России и Европе. Ростовцы прозвали его «американским». Разводная часть моста представляла собой ферму пролётом 62 метра, весом 729 тонн, поднимающуюся за 75 секунд на высоту около 39 метров с помощью электромоторов и противовесов, посредством стальных канатов и блоков, устроенных на двух высоких башнях.
   В тревожное время гражданской войны мост стал важным стратегическим объектом. Когда в конце 1919 года отходили к Батайску последние части Деникина, было решено мост взорвать.
    К смотрителю-механику моста явился офицер со взрывниками, чтобы исполнить приказ. Однако пожилой механик, из бывших строителей моста, услышав приказ, только развёл руками:
    —  Ваше благородие! Взрывать-то зачем? Я сейчас ферму подниму, контроллер (деталь подъемного механизма без которого не может осуществляться его работа) вытащу — и никто её, голубушку, опустить не сможет!
     От такого аргумента офицер опешил.
    — Да, никто в Батайск не проедет и не пройдёт! — повторял механик. — А большевики больше месяца не продержатся! Вы вернётесь, и я ферму опущу. И мост будет целым, восстанавливать не надо.
     — А вы ведь правы! — согласился офицер. — Взрывчатку тратить не будем. Так что поднимайте скорей свою ферму, а контроллер я для верности заберу.
     Когда офицер со взрывниками покинули мост, механик долго смотрел им вслед. Возможно, при этом он думал: «Эх, ваше благородие, мост пять лет строили, три года он простоял. Грех взрывать! А контроллер у меня запасной найдётся...».
    Так «американский» мост уцелел. И простоял ещё двадцать с половиной лет, до самой Великой Отечественной. В 1941 году во время отступления частей Красной Армии его взорвали. Нынешний железнодорожный мост сооружён в 1952 году по схеме, аналогичной первоначальному «американскому» мосту.
(Этот эпизод гражданской войны пересказал А.И. Донской – внук капитана Ростовского порта, работавшего на  судах Е.Т. Парамонова)

КОШКА ПО ИМЕНИ СИЛЬВА

   Кошка с таким именем могла появиться только в Ростовском театре музыкальной комедии и только в послевоенное время.
  Её сородичи и раньше забредали во двор здания былого Клуба приказчиков. Но они не позволяли себе здесь никаких вольностей. Эта же появилась не во дворе, не в вестибюле, не в подвальной декорационной мастерской, а на парадной лестнице, у знаменитого зеркала в полтора человеческих роста. Она медленно подошла к изящно изогнутому контуру рамы, грациозно села перед ним, устремила в бездонную зеркальную гладь свои большие внимательные глаза и задумалась, как будто разглядывала в ней минувшие отражения: пленительной Анастасии Вяльцевой, главаря поэтической братии Владимира Маяковского, королевы романса Изабеллы Юрьевой, мужественные лица лётчиков эскадрильи «Нормандия-Неман», незабвенного Аркадия Райкина... Так бы и сидела ещё неизвестно сколько, но уборщица перед спектаклем подметала парадную лестницу, и её присутствие мешало кошачьим воспоминаниям. И усатая гостья удалилась искать более подходящее место для размышлений.
   Прижилась она потом в гримёрной. Понравились ей шелест нарядных платьев и парадные костюмы героев-любовников. Возможно, это и призвало её на свой бенефис.
   Во время очередного показа спектакля «Сильва» она вдруг явилась на святая святых — театральную сцену! В самый разгар действия, когда примадонна исполняла свою звёздную арию, она медленно вышла на край авансцены, уселась перед дирижёром и стала пытливо разглядывать публику. По залу прокатилось лёгкое волнение... От него кошачьи глаза заблестели, поза обрела ещё большую грациозность.
   Как только закончилась ария, дирижёр, оторвав глаза от партитуры, устремил на нежданную гостью негодующий взгляд и палочкой, которой не мог дотянуться до неё, указал самозванке путь за кулисы.
   Она же, ничуть не смутившись, сделала несколько шагов в сторону, вновь села и начала вылизывать свои передние  лапы. И делала это так грациозно, пластично и царственно,  что публика с большим   вниманием следила за ней, чем за танцем кордебалета. Закончив  обряд умывания,  кошка ещё раз одарила зал своим незабываемым   взглядом,   потом медленно удалилась, к сожалению публики и облегчению актёров. После этого эпизода она и получила имя Сильва.
    А на следующий день в театре собрался худсовет. На нём коллектив единодушно осудил самовольное поведение усатой гастролёрши. Решено было дружно изгонять её из всех помещений театра. Но она словно чувствовала это и какое-то время не показывалась никому на глаза, хотя все ощущали её присутствие в театральных стенах.
   Но Сильва не просто затаилась, она решила произвести потомство. Как раз шёл весенний месяц март. Она отправилась на ритуальные гуляния на соседние крыши, откуда доносились звонкие кошачьи концерты. А когда вернулась через пару недель, выглядела очень усталой и похудевшей. Её тогда пригрели билетёрши на первом этаже. Волна общественного осуждения к тому времени улеглась, и опальная дебютантка вновь обрела милость служителей Талии, при грозном указании худрука: «Чтобы на втором этаже духу её не было!»
   Но прошли положенные сроки, и Сильва радостным мяуканьем возвестила о появлении своих котят именно на втором этаже, на только что написанных театральных декорациях. Но и тут человеческое сострадание победило грозный запрет. Новоявленную родительницу отправили в гримёрную выкармливать новорожденных, а перепачканный фрагмент театрального задника срочно заменяли и переписывали. Поднять руку на рождённых под театральной сенью котят никто не решился. Через месяц их разобрали сердобольные примадонны, герои-любовники, билетёрши, награждая звонкими театральными именами.
   А Сильва, вновь осознав своё гордое одиночество, явилась у незабвенного зерцала и долго сидела перед ним, словно прощалась с чужими воспоминаниями.
    На следующий день в театре её уже не увидели.
    (Из рассказов актёров, постановщиков и зрителей Ростовского театра музкомедии)

ШОЛОХОВСКИЕ ПЕРСОНАЖИ НА РОСТОВСКОЙ НАБЕРЕЖНОЙ

   Шолоховские персонажи начали обживать Ростовскую набережную ещё в «доперестроечные» времена. В 1976 году были установлены две работы скульптора Н. Можаева — «Дед Щукарь» и «Нахалёнок».
  Спустя шесть лет на левом берегу Дона появилась его же скульптура «Григорий и Аксинья» в традиционной реалистической манере: Григорий — лихой казак на коне, Аксинья — с вёдрами на коромысле. Правда, место это редко посещаемое. Охраны никакой. И стали замечать гуляющие по набережной, что исчезло сначала одно, потом другое ведро с коромысла. Горожане шутили, что труженики соседних огородов позаимствовали вёдра для полива или рыбаки заняли для ухи.
    А через десяток лет, во время очередного празднования дня рождения Шолохова в Вёшенской, его вдова пожелала, чтобы памятник литературным героям перенесли на вёшенский берег. В этом областное начальство увидело рациональное зерно, и «бесхозную» ростовскую скульптуру передали Шолоховскому музею-заповеднику.
   А когда грузили бронзовых персонажей на баржу, чтобы отправить в Вёшенскую, отыскались потерянные вёдра Аксиньи на ближайшем огороде. Их тогда благополучно вернули на родное бронзовое коромысло.
    Красуется сегодня этот памятник литературным героям на их «родине» — в станице Вёшенской, на благоустроенной набережной. А чтобы не было скучно оставшимся бронзовым персонажам на Ростовской набережной, установили тут и памятник самому М.А. Шолохову. Произошло это в 2000 году.
    Но и на этом всё не закончилось. В июне 2013 года на набережной появились новые произведения ростовских скульпторов. Среди них снова «Григорий и Аксинья». На этот раз бронзовые скульптуры сидят в лодке, расположенной на газоне возле аллеи бульвара. Центральная скамья лодки свободна для прохожих, желающих сфотографироваться с литературными героями.
(Информация  в книге: Редьков, Н.Н., Беленький, Г.Л. Культура южной столицы. История и современность. Ростов н/Д., 2008)

СТРАНСТВУЮЩИЙ НАХАЛЁНОК 

   В начале 90-х годов минувшего века утром первого апреля разнеслась по городу весть: «Украли Нахалёнка!..» Передававшие эту новость имели в виду бронзовую фигуру шолоховского персонажа с выводком гусей возле Дома малютки — так называлось в недавние советские времена здание, где регистрировали новорождённых.
   Многие не поверили услышанному. Ведь первое апреля! И бронзовых скульптур «Нахалёнков» тогда в городе уже было две: на Пушкинском бульваре и на набережной.
   Лишь проходящие мимо указанного места убеждались: действительно украли. .. Ибо рядом с бронзовыми гусями на месте фигуры остались только бронзовые основания детских ножек!
   Дерзкое похищение взволновало многих ростовчан. Начались звонки в Общество охраны памятников, в Кировский отдел культуры, в Кировское отделение милиции, в редакции местных газет. А следователи уже вели поиск бронзовой фигуры. Их усилия увенчались успехом: через несколько дней она была найдена.
    Вначале хотели вернуть фигуру на прежнее место. Но тогда уже здание Дома малютки занимал филиал Ростовского областного музея изобразительных искусств, и скульптуру решили переместить к соседнему Дому кино. Вскоре на бульваре вновь появился «Нахалёнок с гусями», несколько изменивший местоположение.
   Но этим его странствия не кончились. Рубеж веков выдался временем неспокойным. Случались безобразия на Пушкинском бульваре. Скамьи переворачивали, деревья ломали. И, беспокоясь за восстановленного «Нахалёнка», стали думать о том, чтобы подыскать ему более безопасное место.
   И как раз подоспела добрая инициатива директора Дворца бракосочетания: перенести «Нахалёнка с гусями» к стенам этого серьёзного госучреждения, потому что есть в штате ночной охранник, который и будет приглядывать за скульптурой.
   Не могло такое предложение у городских властей остаться безответным. Последовало на это благоволение городского начальства, после чего задуманное перемещение скульптурной композиции быстро осуществилось.
   Устроили бронзового Мишаньку возле колоннады дворца. И теперь новобрачные, перед тем как выслушать торжественный марш и расписаться в книге регистрации, могут видеть озорной литературный персонаж.
(По рассказам старожилов Пушкинской улицы)

ТАМАРЫШНА

   Так друзья и коллеги называли театрального педагога – Тамару Ильиничну Ильинскую, сорок лет возглавлявшую в Ростове театральную студию. Вначале она существовала в Доме пионеров, затем рядом, в Доме работников просвещения в Газетном переулке.
   После кончины Тамары Ильиничны в 1991 году проводить своего наставника в последний путь собрались сотни ее учеников из разных концов страны и зарубежья. Во время многолюдной похоронной процессии, следовавшей по улицам города, один из прохожих удивлённо спросил:
    — Что это за крутую старуху хоронят?
   — Это самая крутая старуха, которая жила когда-нибудь в нашем городе! — ответил кто-то из её учеников.
   Т.И. Ильинская создавала студийный театр, будучи молодой актрисой. И сразу приняла его неутомимым горячим сердцем, став бессменным режиссёром, организатором, чутким воспитателем юных студийцев.
   Родилась Ильинская далеко от города на берегу Дона, в Брянске. Школу-студию окончила в Сталинграде, затем работала в театральных труппах Куйбышева, Нижнего Новгорода, Ташкента. В Ростов попала только в 1950 году, через четыре года уже руководила детской театральной студией. С тех пор она жила в своём театре. Дети не просто её любили, они обожали её и боготворили. Они вместе с ней делали многое своими руками: декорации, реквизит, костюмы, сами гримировались. Атмосфера в театре была удивительная — здесь не было разграничения по возрасту и социальному статусу, только талант и любовь к театральному искусству объединяли студийцев.
   Репертуар самодеятельного театра был характерен для тех лет. Шли пьесы «Там, в садах лицея», «Эшелон», «Ревизор», «Аристократы», «Колонисты», «Обыкновенное чудо» и др. Работа над ними благодаря энтузиазму Тамарышны сдружила их, открыла им счастье творчества.
   За несколько лет самодеятельная студия превратилась в Народный театр ростовского Дома работников просвещения.
    На каждой премьере в театре был аншлаг. Не всякий профессиональный театр мог похвастаться такой народной любовью.
   Ильинская находила, раскрывала, воспитывала талантливых детей. А потом, когда город «не справлялся» с её талантливыми воспитанниками, дарила их другим краям и городам. Режиссёров Анатолия Васильева и Геннадия Тростянецкого вскоре узнали Москва, Петербург и города Европы; Александра Кайдановского, Кирилла Серебренникова и Юрия Фейтинга — Москва, драматурга и писателя Василия Пучеглазова — Петербург. Более пятидесяти студийцев Тамарышны избрали актёрское и режиссёрское поприще, работали в городах нашей страны, ближнего и дальнего зарубежья, многие из них получили звания народных и заслуженных артистов России.
   А лицедействовать студийцам посчастливилось в здании старого купеческого дома, которым с середины с 1870-х годов владел известный ростовский зернопромышленник Фёдор Николаевич Солодов.
   В 1880-е годы по соседству он возводит здание мельницы, впоследствии реконструирует жилой дом, пристроив к нему двухэтажный корпус. Тогда дом обрёл тот нарядный фасад, который во многом уцелел и сегодня; тогда же интерьеры и его парадный зал были украшен богатым лепным декором, который сохранялся здесь во времена работы театральной студии Тамары Ильиничны.
   Владелец дома в конце XIX века был гласным городской думы, председателем Ростовского-на-Дону биржевого комитета, председателем Комитета Донских гирл, а также членом многих попечительских комитетов и советов города. Но он не мог и предполагать, что через полвека после его кончины дом примет под свою сень театральную студию, самую многочисленную в Ростове, с завидным творческим долголетием.
     В память о театральном педагоге студийцы издали книгу воспоминаний, установили мемориальную доску.
   Осенью 2001 года на ростовской Аллее звёзд на Ворошиловском проспекте среди иных увековеченных имён (академиков, героев, деятелей искусств) появилась именная звезда Тамары Ильинской...
(По материалам книги: Макушина,В. Тамарышна. Мои воспоминания жизни мамы и воспоминания учеников-студийцев её театра. Ростов н/Д., 2007)

МУЗЫ ДОНСКОЙ БИБЛИОТЕКИ

   Долго и трудно возводилось здание Донской государственной публичной библиотеки. С полным правом его называют памятником российского долгостроя. Ибо заложили здание и строили ещё в советское время, продолжали возведение в годы перестройки, достраивали в девяностые…
   После освящения здания в мае 1994 года сразу стало ясно, что суждена ему не просто судьба 5-миллионного собрания книг, не просто долгожданного хранилища и читальных залов, а также и дома муз. Предполагалось, что будет здесь работать выставочный зал, в актовом зале будут проходить кинофестивали, творческие встречи с писателями, музыкантами, актёрами.
   Были, конечно, и скептики, вопрошавшие: «Откуда взяться энтузиастам в трудное постперестроечное время, когда сотрудники самой библиотеки с трудом избавляются от многочисленных недоделок строителей, а новые читатели удручены проблемами выживания?» Но ростовчане — народ талантливый, оптимистичный, неутомимый. И музы появились в стенах Донской библиотеки.
    Первой из них в год открытия, в июне, стала муза авторской песни в лице поэта и барда Любови Захарченко. К этому времени она уже была обладателем «Гран-при» 1-го Всесоюзного фестиваля авторской песни, жюри которого возглавлял Булат Окуджава. Люба была хорошо известна в Ростове по университетской сцене,   выступлениям   на  Пушкинских праздниках в Танаисе, двум первым фестивалям «Ростовское метро». Она со студенческих лет была неразлучна с гитарой и пела везде, потому что не могла не петь. Об этом строки одной из её первых песен: «Блаженно сердце на краю, / Примёрзли пальцы к грифу. / В раю пою, в аду пою, / И другу и врагу пою, / Во сне и наяву пою. / Охрипну — станет тихо».
   Фестиваль «Ростовское метро» Люба создала по велению души, она же его привела в зал библиотеки, здесь звучали её голос и струны гитары. Как жаль, что так мало! Благодаря ей гостями фестиваля, проходившем в библиотеке в 1994 году, стали Е. Рейн, Е. Камбурова, 3. Гердт, В. Берестов, Б. Чичибабин, А. Городницкий, Ю. Ким, Ю. Кукин, В. Берковский, Г. Васильев и А. Иващенко («Иваси»), и др. А вослед Любови Захарченко через несколько лет библиотека обрела другую музу в лице Сусанны Борисовны Арабкерцевой. Её музыкальный салон появился в библиотеке после одного примечательного случая в Доме кино. Вот как пересказывали его очевидцы. Перед презентацией фильма о Чайковском Сусанна играла «Осеннюю песнь» композитора, и вдруг в зале погас свет. Это смутило всех, кроме пианистки. Она продолжала играть с ещё большим вдохновением. Зал слушал затаив дыхание. Когда пьеса закончилась, публика наградила Арабкерцеву  восторженными  аплодисментами. Вскоре Сусанну пригласили в библиотеку, здесь появился «Музыкальный салон Сусанны Арабкерцевой», который сразу обрёл свою публику и своих почитателей. Ей суждено было более десяти лет оставаться его ведущей. Для своих слушателей она была не просто заслуженной артисткой России и лауреатом международных конкурсов, а врачевателем душ, источником просветления и оптимизма. Она увлекала классической музыкой и молодых, и пожилых. После ухода Сусанны из жизни о ней писали: «Она объединяла всех нас, таких разных, спасая от равнодушия, жестокости и пошлости жизни, увлекая своей волшебной игрой, своей любовью и добротой в иные миры, где мы любимы, необходимы, счастливы, чисты как дети и светлы как ангелы».
   И ещё замечательную музу подарило наше время Донской библиотеке. Ею по праву можно назвать Светлану Михайловну Новикову. О ней трудно говорить в прошедшем времени. Больше семнадцати лет своей жизни она посвятила культурно-просветительной деятельности в библиотечных стенах, куда пришла после работы в Доме кино.
  Светлана возглавила работу Центра, культурных программ — стала организатором всех просветительских инициатив. И при этом она была их душой, вдохновителем, ангелом-хранителем.
    Светлана  создала  и  вела  киноклуб «Арс», с года его появления прошло более  55  кинофестивалей.  Событиями  в жизни города и области были более 80 художественных выставок; около десяти лет продолжался проект «Новые имена в искусстве», который Светлана вела совместно с искусствоведом Ростовского областного музея изобразительных искусств В.В. Рязановым.
   Благодаря ей состоялись многочисленные встречи с выдающимися деятелями литературы и искусства, среди которых писатели А.И. Солженицын. Л.Е. Улицкая, Д.О. Быков, Д.А. Корецкий, поэт Е. Евтушенко, путешественник и исследователь древних цивилизаций Тур Хейердал; кинорежиссёры С.С. Говорухин, А.А. Прошкин, Р.А. Розенблит; актёры Г. Тараторкин, О. Остроумова, Г. Жжёнов и др.
   Такая напряжённая просветительская деятельность не исчерпывала её творческой натуры. Она одновременно была и журналистом, и киноведом, и автором поэтических книг...
    А в 1997 году Светлана создала в библиотеке театральную студию «Все свои»; первым режиссёром которой стал Владислав Ветров — ныне актёр московского театра «Современник».
   Вот такие музы хранили и согревали стены библиотеки на рубеже XX и XXI веков. Пройдёт время, и мы по-настоящему сможем оценить их добрый след.
    Думается, что под сень библиотеки жизнь призовёт новых энтузиастов и талантливых организаторов, но таких, какими были Люба, Сусанна и Светлана, уже не будет.
(По воспоминаниям сотрудников и читателей ДГПБ)

 

 

2         425