«АЗОВСКОЕ ОСАДНОЕ СИДЕНИЕ» В ПОЭЗИИ И ЛИТЕРАТУРЕ

Среди великих исторических городов России особой славой гордится жемчужина Российской истории — город Азов, «малый град» Петра I.

Он расположен на юго-западе Ростовской области, в устье реки Дон, на его левом берегу, в 42 км от Ростова-на-Дону. Первые укрепленные поселения образовались на азовской земле более двух тысяч лет назад. В X-XI веках на месте нынешнего города было славянское поселение, входившее в состав древнерусского Тмутараканского княжества. Официально свое летосчисление город ведет с 1067 года, когда дельту реки Дон захватили половцы и дали поселению название Азак. С XIII века Азак (тюрк, азак — «устье реки»; другая версия — по имени хана Азува или Азака) город Золотой Орды, через который проходил «великий торговый путь» в Китай. На территории Азова в это время складывается колония генуэзцев и венецианцев, превративших ее в богатейший перевалочный пункт между Западом и Востоком. Азовская крепость находилась на пути из Европы в Азию, она давала выход к морю, поэтому за нее постоянно шла борьба и крепость не раз переходила из рук в руки, она часто подвергалась опустошительным разгромам.

Первые сведения о древних жителях Приазовья и Нижнего Дона — азовских казаках — появились в X веке в «Персидской географии» ГудудалАлэма, как о жителях «земли Касак между Азовским морем и Кубанью». Согласно древнерусским Никаноровской и Вологодско-Пермской летописям 1023 года княживший в этих местах Мстислав Томаторканский комплектовал свою дружину из местных племен казаров и казяг. Известные русские историки Иван Никитич Болтин и Василий Никитич Татищев утверждали, что в 1282 году татарский баскак Ахмат вызвал с Кавказа пятигорских Черкасов или казаков и поручил им охранную службу в Курском княжестве.После они же основали город Черкассы на Днепре. Эти свидетельства можно отнести и к предкам гребенских и азовских казаков. Знаменитый русский литератор, журналист и историк Николай Михайлович Карамзин писал о донских казаках: «Нет сомнения, что они же назывались прежде Азовскими, которые в течение XV века ужасали всех путешественников в пустынях Харьковских, Воронежских, В окрестностях Дона».

В 1395 году город был разрушен войсками Тимура (Тамерлана). В 1471 году захвачен турками, превращен в мощную турецкую военную крепость. Со временем тюркское исходное Азак было превращено в Азау; последняя форма воспринята русскими как Азов. В V веке крепость препятствовала донским казакам выходить на судах в Азовское и Черное моря для торговли и набегов.

Именно в это время происходит одно из известнейших в российской истории событий, связанных с именем Азова, — великое казачье осадное сидение. Первым литературным и «историческим источником об этом событии большинство историков считают «Повесть об Азовском осадном сидении» составленную по донесению царю Михаилу Федоровичу. Автором повести об Азовском осадном сидении был, как полагают историки, один из участников казачьего посольства в Москву войсковой подьячий (начальник войсковой канцелярии), в прошлом беглый холоп князя Н.И. Одоевского, Федор Иванович Порошин. Повесть, написанная им зимой 1642 года во время заседания Земского собора с использованием образов и мотивов древнерусских воинских повестей и казачьего фольклора, стала своеобразным поэтическим призывом поддержать героическую борьбу азовских казаков.

Произведение Федора Порошина, проникнутое горячим сочувствием к казакам, имело большое публицистическое значение, так как ярко раскрывало идеологию казачества и обличало «бояр и дворян государевых», доказывавших необходимость отдать Азов Турции. За свою деятельность Федор Порошин был сначала щедро награжден царем, а затем сослан в Сибирь.

ПОВЕСТЬ ОБ АЗОВСКОМ ОСАДНОМ СИДЕНИИ ДОНСКИХ КАЗАКОВ

(Извлечение)

<...> В 7150 (1641) году октября в двадцать восьмой день приехали к государю царю и великому князю всея Руси Михаилу Феодоровичу на Москву с Дона из Азова-города донские казаки: атаман казачий Наум Васильев да есаул Федор Иванов. А с ними казаков двадцать четыре человека, которые сидели в Азове-городе от турок в осаде. И сидению своему осадному привезли они описание. А в том описании пишется.

В прошлом, пишут, 149 году июня в 24 день прислал султан Ибрагим, турецкий царь, против нас, казаков, четырех пашей своих с двумя полковниками, Капитоном да Мустафой, да из ближайших советников своих при дворе слугу своего, Ибрагима-евнуха, над теми пашами вместо него, царя, надсматривать за делами их и действиями, как они, паши его и полковники, станут действовать под Азовом - городом.А с теми пашами прислал он против нас обильную рать басурманскую, им собранную, совокупив против нас из подданных своих от двенадцати земель воинских людей, из своих постоянных войск. По переписи боевых людей — двести тысяч, кроме поморян и кафинцев, черных мужиков, которые по сю сторону моря собраны повсюду из крымской и ногайской орды, на наше погребение. Чтобы им живыми нас погрести, чтоб засыпать им нас горою высокою, как погребают они людей персидских. И чтобы всем им через ту погибель нашу получить славу вечную, и нам от того была бы укоризна вечная. А тех черных мужиков собраны против нас многие тысячи, и нет им ни числа, ни счета.

Да к ним же после пришел крымский царь, да брат его народым царевич Крым - Гирей со своею ордою крымскою и ногайскою. Крымских и ногайских князей, и мурз, и татар по переписи, кроме охочий людей, было 40 000. Да еще с тем царем пришло горских и черкесов из Кабарды 10000. Да были еще у тех пашей наемные люди, два немецких полковника, а с ними солдат 6000. И еще были с теми же пашами для всяческого против нас измышления многие немецкие люди, ведающие взятие городов, и всякие воинские хитрости по подкопам и приступам, и снаряжение ядер, огнем начиняемых, — из многих: из греческих земель, из Венеции великой, шведские и французские петардщики. Тяжелых орудий было с пашами под Азовом 129 пушек. Ядра были у них великие — в пуд, и в полтора, и в два пуда. Да из малых орудий было у них всего 674 пушки и тюфяка, кроме пушек огнеметных, а этих было 32. А все орудия были у них цепями прикованы, из страха, как бы мы, вылазку совершив, их не взяли. И были с пашами турецкими против нас люди из разных земель, что под властью его, султана: во-первых, турки; во-вторых, крымцы; в-третьих, греки; в-четвертых, сербы; в-пятых, арапы; в-шестых, мадьяры; в-седьмых, буданы; в-восьмых, босняки; в-девятых, арнауты; в-десятых, волохи; в - одиннадцатых — молдаване; в - двенадцатых, черкесы; в - тринадцатых, немцы. А всего с пашами и с крымским царем было по спискам их набранных ратных людей, кроме выдумщиков-немцев, черных мужиков и охочих людей, 256000 человек. И собирался на нас и думал за морем турецкий царь ровно четыре года. А на пятый год он пашей своих к нам под Азов прислал.

Июня в 24 день еще до полудня пришли к нам паши его и крымский царь, и обступили нас турецкие силы великие. Наши чистые поля ордою ногайскою все усеяны. Где была у нас прежде степь чистая, там в одночасье стали перед нами их люди многие, что непроходимые великие леса темные.

От той силы турецкой и отскаканияконского земля у нас под Азовом погнулась и из Дона-реки вода на берег волны выплеснула, оставила берега свои, как в половодье.Начали турки по полям у нас ставить шатры свои турецкие, и палатки многие, и наметы высокие, словно горы страшные забелелись вокруг. Началась тогда у них в полках игра долгая в трубы многие, великие, поднялся вопль великий, диковинный, голосами их страшными, басурманскими. После того началась в полках их стрельба из мушкетов и пушек великая. Как есть страшная гроза небесная — и молнии и гром страшный, будто с небес от господа! От стрельбы той их огненной до небес стоял огонь и дым. Все укрепления наши в городе потряслись от той огненной стрельбы, и солнце в тот день померкло и в кровь окрасилось. Как есть наступила тьма кромешная! Страшно нам стало от них в ту пору; с трепетом, с удивлением несказанным смотрели мы на тот их стройный подступ басурманский. Непостижимо было уму человеческому в нашем возрасте и слышать о столь великом и страшном собранном войске, а не то чтобы видеть своими глазами! Совсем близко стали они от нас, меньше чем за полверсты от Азова-города. Их янычарские начальники ведут их строй под город к нам большими полками и отрядами по шеренгам. Множество знамен у них, янычар, больших, черных, диковинных. Набаты у них гремят, и трубы трубят, и в барабаны бьют несказанно великие. Двенадцать у тех янычар полковников. И подошли они совсем близко к городу. И сойдясь, стали они кругом города по восемь рядов от Дона до самого моря, на расстоянии вытянутой руки. Фитили при мушкетах у всех янычар блестят, что свечи горят. А у каждого полковника в полку янычар по двенадцать тысяч. И все у них огненное, платье у полковников янычарских шито золотом, и сбруя у всех у них одинаково красная, словно заря занимается. Пищали у них всех длинные турецкие, с пальниками. А на головах янычарских шишаки, словно звезды, светятся. Подобен строй их строю солдатскому. А в рядах с ними стоят и два немецкие полковника с солдатами - в полку у них солдат 6000.

В тот же день, как пришли турки к нам под город, к вечеру прислали к нам турецкие паши переводчиков своих басурманских персидских и греческих. А с толмачами прислали с нами разговаривать старшего из янычарских пехотных полковников. Обратился к нам их полковник янычарский со словом от царя своего турецкого, от четырех пашей его и от царя крымского, стал говорить речью гладкою:

«О люди божии, слуги царя небесного, никем по пустыням не руководимые, никем не посланные! Как орлы парящие, без страха вы по воздуху летаете; как львы свирепые, по пустыням блуждая, рыкаете!

Казачество донское и волжское свирепое! Соседи наши ближние! Нравом непостоянные, лукавые! Вы пустынножителей лукавые убийцы, разбойники беспощадные! Несытые ваши очи! Неполное ваше чрево — и никогда не наполнится! Кому вы наносите обиды великие, страшные грубости? Наступили вы на такую десницу высокую, на царя турецкого! Не впрямь же вы еще на Руси богатыри святорусские? Куда сможете теперь бежать от руки его? Прогневали вы его величество султана Мурата, царя турецкого. Убили вы у него слугу его верного, посла турецкого Фому Кантакузина, перебили вы всех армян и греков, что были с ним. А он послан был к государю вашему. Да вы же взяли у него, султана любимую его царскую вотчину, славный и красный Азов- город. Напали вы на него, подобно как волки голодные, не пощадили в нем из пола мужеского ни старого, ни малого и детей убили всех до единого. И тем снискали вы себе имя зверей лютых. Через тот разбой свой отделили вы государя царя турецкого от всей его орды крымской Азовом-городом. А та крымская орда — оборона его на все стороны. Второе: отняли вы у него пристань корабельную. Затворили вы тем Азовом-городом все море синее, не дали проходу по морю судам и кораблям ни в какое царство, в поморские города. Чего ж вы, совершив такую дерзость лютую, своего конца здесь дожидаетесь? Очистите нашу вотчину Азов-город за ночь, не мешкая! Что есть у вас там вашего серебра и золота, то без страха понесите из Азова-города вон с собою в городки свои казачьи к своим товарищам. И при отходе вашем никак не тронем вас. Если же только вы из Азова-города в эту ночь не выйдете, то не сможете остаться у нас назавтра живыми. Кто вас, злодеи и убийцы, сможет укрыть или заслонить от руки столь сильной царя восточного, турецкого, и от столь великих, страшных и непобедимых сил его? Кто устоит пред ним? Нет никого на свете равного ему или подобного величием и силами! Одному повинуется он лишь богу небесному. Лишь он один — верный страж гроба божия! По воле своей избрал бог его единого среди всех царей на свете. Так спасайте же ночью жизнь свою! Не умрете тогда от руки его, царя турецкого, смертью лютою. По своей воле он, великий государь восточный, турецкий царь, никогда не был убийцею для вашего брата, вора, казака-разбойника. Лишь тогда ему, царю, честь достойная, как победит какого царя великого, равного ему честью, — а ваша не дорога ему кровь разбойничья. А если уж пересидите эту ночь в Азове-городе, вопреки словам царевым, столь милостивым, вопреки его увещанию, возьмем завтра город Азов и вас в нем захватим, воров и разбойников, как птиц в руки свои. Отдадим вас, воров, на муки лютые и грозные. Раздробим тела ваши на крошки мелкие. Хотя бы сидело вас, воров, там и 40 000, — ведь с нами, пашами, прислано силы больше 300 000! Столько и волос нет на головах ваших, сколько силы турецкой под Азовом-городом. Вы и сами, воры глупые, своими глазами видите силы его великие, неисчислимые, как покрыли они всю степь великую! Не могут, верно, с городских высот глаза ваши видеть из конца в конец даже и наши силы главные.

Не перелетит через силу нашу турецкую никакая птица парящая: все от страху, смотря на людей наших, насил наших множество, валятся с высоты на землю! И о том даем вам, ворам, знать, что не будет вам от Московского сильного царства вашего людьми русскими никакой помощи, ни выручки. На что же вы, воры глупые, надеетесь, коли и хлебных припасов с Руси никогда вам не присылают? А если б только захотели вы, казачество свирепое служить войском государю царю вольному, его султанскому - величеству, принесите вы ему, царю, свои головы разбойничьи повинные, поклянитесь ему службою вечною. Отпустит вам государь наш турецкий царь и паши его все ваши казачьи грубости прежние и нынешнее взятие азовское. Пожалует наш государь турецкий царь вас, казаков, честью великою. Обогатит вас, казаков, он, государь, многим несчетным богатством. Устроит вам, казакам, он, государь, у себя в Царьграде жизнь почетную. Навечно пожалует вам, всем казакам, платье с золотым шитьем, знаки богатырские из золота с царским клеймом своим. Все люди будут вам, казакам, в его государевом Царьграде кланяться. Пройдет тогда ваша слава казацкая вечная по всем странам, с востока и до запада. Станут вас называть вовеки все орды басурманские, и янычары, и персидский народ святорусскими богатырями за то, что не устрашились вы, казаки, с вашими силами малыми, всего с семью тысячами, столь непобедимых сил царя турецкого, трехсот тысяч ратников. Дождались вы, пока подступили те полки к самому городу. Насколько славнее и сильнее перед вами, казаками насколько богаче и многолюднее шах — персидский царь! Владеет он всею великою Персидою и богатою Индией имеет у себя он войска многие, как и наш государь, турецкий царь. Но и тот шах персидский никогда не встанет на поле против сильного царя турецкого. И никогда не обороняются его люди персидские в городах своих многими тысячами от нас, турок: знают нашу свирепость они и бесстрашие»

Ответ наш казачий из Азова-города толмачам и полковнику янычарскому: «Видим всех вас и до сей поры все ведаем о вас, все силы, все угрозы царя турецкого известны нам. Переведываемся мы с вами, турками, часто на море и за морем, на сухом пути. Знакомы уж нам ваши силы турецкие. Ждали мы вас в гости к себе под Азов дни многие. И куда ваш Ибрагим, турецкий царь, весь свой ум девал? Иль не стало у него, царя, за морем серебра и золота, что прислал он к нам, казакам, ради кровавых казачьих зипунов наших, четырех пашей своих, а с ними, сказывают, прислал еще на нас рать свою турецкую — 300 000. А то мы и сами точно видим и знаем, что силы его здесь стоит триста тысяч боевых людей, кроме черных мужиков. Да против нас же нанял он, ваш турецкий царь, из четырех чужих земель шесть тысяч солдат да многих ученых подкопщиков и дал им за то деньги многие. И то вам, туркам, самим ведомо, что у нас по сю пору никто наших зипунов даром не захватывал. Пусть он, турецкий царь, нас возьмет теперь в Азове-городе приступом, возьмет не своим царским величием и разумом, а теми великими турецкими силами да хитростями наемных людей немецких, небольшая честь в том будет для имени царя турецкого, что возьмет нас, казаков, в Азове-городе. Не изведет он тем казачьего прозвища, не опустеет Дон от казачества. На отмщение наше будут все с Дона молодцы. Пашам вашим от них за море бежать!   А если избавит нас бог от его сильной руки, если отсидимся от вашей осады в Азове - городе, от великих его сил, от трехсоттысячных, со своими силами малыми (всего нас, отборных казаков, в Азове с оружием сидит 7 590), — посрамление будет ему, царю вашему, вечное и от его братии, и от всех царей. Сказал он сам про себя, будто он выше земных царей. А мы — люди божии, вся надежда у нас на бога, и на матерь божию богородицу, и на святых угодников, да на свою братию — товарищей, которые у нас по Дону в городках живут. А мы холопы природные государя царя христианского царства Московского.

Прозвание наше вечное — великое казачество донское бесстрашное. Станем с ним, царем турецким биться, что с худым свинопасом! Мы, казачество вольное, покупаем смерть вместо живота. Где стоят сейчас силы многие, там полягут трупы многие! Мы не то что люди шаха персидского. Их-то вы, что женок, засыпаете в городах их горами высокими. Хотя нас, казаков, и сидит лишь семь тысяч пятьсот девяносто человек, а с помощью божией не боимся мы великих тех царя турецкого сил трехсоттысячных - немецких хитростей. Ему, басурману гордому, царю турецкому, и пашам вашим бог противится за речи их высокомерные. Равным он, собака смрадная, ваш турецкий царь, почитаетсебя богу небесному. Не призвал он, басурман поганый мерзостный, бога себе в помощники. Понадеялся он на богатство великое, но тленное. Вознес его сатана, отец его гордостью до небес, зато сбросит бог его в бездну навеки. Нашими слабыми руками казачьими посрамление ему, царю будет вечное. Где теперь его рати великие в полях у нас ревут и похваляются, завтра тут полягут от нас под городом трупы людей его во множестве. Явит нас бог за наше смирение христианское львами яростными перед вами, собаками. Давно у нас, в полях наших летаючи, вас поджидаючи, клекчут орлы сизые, каркают вороны черные, лают у нас подлеДона лисицы рыжие, ждут все они трупов ваших басурманских. Накормили вы их головами вашими, как брали мы Азов, а теперь опять им хочется плоти вашей; накормим вами ими уж досыта. Ведь мы взяли Азов у него, царя турецкого, не воровскою хитростью, — взяли его приступом, храбростью своей и разумом, чтобы посмотреть, что за люди его турецкие в крепостях от нас обороняются. Укрепились мы в нем силой малою, нарочно разделив силы надвое, испытаем теперь силы вашей турецкой, ума вашего и хитростей. Мы ведь все примериваемся к Иерусалиму и к Царьграду. Удастся взять нам у вас и Царьград. Ведь было там прежде царство христианское.

Да еще вы, басурманы, нас пугаете, что не будет нам из Руси ни припасов, ни помощи, будто к вам, басурманам, из государства Московского про нас о том писано. А мы про то и сами без вас, собак, ведаем: какие мы на Руси, в государстве Московском, люди дорогие и к чему мы там надобны! Черед мы свой с вами ведаем. Государство Московское великое, пространное и многолюдное, сияет оно среди всех государств и орд — и басурманских, и еллинских, и персидских — подобно солнцу. Не почитают нас там, на Руси, и за пса смердящего. Бежали мы из того государства Московского, от рабства вечного, от холопства полного, от бояр и дворян государевых, да и поселились здесь в пустынях необъятных. Живем, взирая на бога. Кому там о нас тужить, рады там все концу нашему! А запасов хлебных к нам из Руси никогда не бывало. Кормит нас, молодцев, небесный царь в степи своею милостью, зверем диким да морскою рыбою. Питаемся словно птицы небесные: не сеем, не пашем, не сбираем в житницы. Так питаемся подле моря Синего. А серебро и золото за морем у вас находим. А жен себе красных, любых, выбираючи, от вас же уводим.

А мы у вас взяли Азов-город по своей казачьей воле, а не по государеву повелению, ради казачьих зипунов своих и за ваши высокомерные лютые помыслы. За то на нас, холопов своих дальних, государь крепко обижен. Боимся от него, государя царя, за то взятие азовское себе наказания смертного. А государь наш — великий, пресветлый и праведный царь и великий князь Михайло Феодорович, всея Руси самодержец, многих государств и орд государь и обладатель. Много ему, государю царю, в великом холопстве служит таких басурманских царей, как ваш Ибрагим, турецкий царь. Довольно он, государь наш великий и пресветлый царь, свершает по преданию святых отцов, не желая пролития крови вашей басурманской. Довольно он, наш государь богат от бога подданными и царскими данями и без вашего смрадного басурманского собачьего богатства.

А если бы на то было его государево повеление,если б пожелал он только, великий государь, крови вашей басурманской пролития и городам вашим басурманским разорения за ваше басурманское к нему, государю, непослушание, если б только велел он, государь, идти войною на вас всехгурманов, своей окраине, что сидит у него, государя в степях от орды ногайской, то собралось бы тутего государевых людей русских с одной лишь окраины многое множество! И таковы его государевы люди с русской окраины, что подобно львам яростным, алчут и хотят отведать вашей плоти басурманской. Только держит их и не повелевает им того десница царская, и в городах во всех под страхом смерти сдерживают их по цареву повелению воеводы государевы. А то бы не укрылся ваш Ибрагим, царь турецкий, от ни государевой, от жестокосердия людей его государевых в утробе матери своей, — и оттуда бы, распоров, его, собаку, вынули да перед лицом царевым поставили. Не защитило бы его, царя турецкого, от руки той государевой, от десницы высокой его и море Синее, не удержало бы оно людей государевых! Были бы в один год по-прежнему за ним, нашим государем, и Иерусалим и Царьград, а во всех крепостях ваших турецких не устоял бы камень на камне от нашего приступа русского. Вы же нас призываете речью царя турецкого служить ему, царю турецкому, и сулите нам от него честь великую и богатство многое. А мы, люди божии, холопы государя царя Московского, именуемся по крещению христианами православными. Как же можем служить царю неверному! Покинув пресветлый здешний свет и будущий, в адскую тьму идти нам не хочется! Ежели мы ему, царю турецкому, как слуги надобны, то мы, отсидевшись своею силою от вашего войска, побываем у него, царя, за морем, под его Царьградом, посмотрим там на город тот, нам природный; с ним, царем турецким, поведем мы там речь великую, лишь бы речь ему наша казачья полюбилась! Станем служить ему пищалями казачьими да своими саблями острыми!

А теперь нам здесь говорить не с кем, кроме пашей ваших. Предки ваши, басурманы, что с Царьградом устроили — захватили его у нас! Убили в нем государя царя храброго, Константина благоверного. Побили христиан в нем тысячи, многое множество. Обагрили кровью нашею христианскою все пороги церковные, до конца искоренили вы там веру христианскую! Так бы и нам с вами поступить нынче по примеру вашему! Взять бы тот Царьград приступом из рук ваших, убить бы в нем так же вашего Ибрагима, царя турецкого, и всех вас, басурман. Пролить бы так же вашу кровь басурманскую нечистую. В то время б и мир у нас с вами был. А теперь нам и говорить больше с вами нечего. Все хорошо известно нам.

А обо всем, что от нас вы слышите, передайте пашам своим. Нельзя мириться нам, не будет одной веры христианин с басурманом. Какое тут обращение! Христианин побожится в душе своей, да на той правде он и век стоит. А ваш брат басурман божится по вере басурманской. И житье ваше татарское — все равно что у бешеной собаки. Так что уж вашему брату-собаке верить! Рады мы вас завтра в Азове попотчевать чем нам, молодцам, бог послал! Поезжайте ж к своим глупым пашам не мешкая. А опять к нам с такою глупой речью не ездите. Обманывать вам нас — только даром дни терять! А кто к нам от вас с такою речью глупою опять будет, тому у нас под стеною убитым быть! Делайте уж вы то, для чего от царя турецкого к нам присланы. Мы у вас Азов взяли головами своими молодецкими, силой немногою. А вы уж из наших казачьих рук добывайте его головами турецкими, многими тысячами. Кому-то из нас поможет бог? Потерять вам под Азовом своих турецких голов многие тысячи, а не взять вам его из рук наших казачьих до веку! Разве уж, отняв его у нас, холопей своих, государь наш царь и великий князь Михайло Феодорович, всея Руси самодержец, вас, собак, им пожалует. Тогда уж по-прежнему ваш будет. На то его воля государева!». <...>

В дореволюционной России было издано более десятка юз об Азовском сидении казаков. В конце XIX — начале ХХ века Александр Сергеевич Орлов, известный историк русской литературы, академик, профессор Московского университета и Ленинградского государственного историко-лингвистического института, пишет свои знаменитые «Повести об Азове», состоящие из пяти самостоятельных произведений и посвященные Азовскому осадному сидению. По мнению многих, именно эти повести стали важным событием в исследованиях истории казачества.

В этот же период Андрей Андреевич Гордеев, потомственный донской казак, офицер-фронтовик, служивший в Донской белоказачьей армии, издает «Историю казачества», которая еще при жизни автора становится заметным явлением в изданиях белой эмиграции. Автор на подлинных фактах выдает свое видение не только всего донского казачества, но и знаменитое «сидение казаков».

Писатель-фронтовик Григорий Ильич Мирошниченко, потомственный донской казак, в конце прошлого столетия пишет_ популярную трилогию об Азове. К сожалению, писатель не успел закончить свой труд, третья книга осталась недописанной, но романы «Азов» и «Осада Азова» стали своеобразным бестселлером на юге России. В романах «Азов» и «Осада Азова» Григорий Мирошниченко первый в литературе превосходно воссоздал образ донского писателя, горячего пропагандиста идеи присоединения Азова к Русскому государству Федора Ивановича Порошина, ярко и высокохудожественно рассказал о борьбе русского народа с иноземными захватчиками в XVII веке, о походах донских казаков под взятый турками в 1471 году старинный русский город Азов.

В начале 2011 года член Союза писателей Дона Николай Никонов написал поэму, которая вышла в Ростовском издательстве под названием «Во славу казачьей вольницы».

Итак, в начале XVII века крепость Азов представляла собой укрепленное городское сооружение. Одна половина города была расположена внизу у самого Дона, а другая — на высоте. Город имел замкнутую крепостную стену общим обводом в 600 сажен. Со стороны Дона стена достигала 10 сажен высоты. Крепостные рвы имели 4 сажени ширины и полторы сажени глубины. Оборонительную силу составляли 11 башен. В июне 1637 года отряды запорожских и донских казаков после двухмесячной осады штурмом захватили Азов. Летом 1641-го для овладения Азовом Турция направила к стенам крепости сильный флот и сухопутные войска.

В начале июня 1641 года полчищатурко - татар (до 100 тысяч при 700 орудий) под предводительством Гуссейн Дели, при содействии сильного флота (45 галер и множества мелких судов), под командой Пиали - паши, осадили Азов с суши и моря. 24 июня турки обступили Азов от Дона до моря. Флот, высадив пехоту и артиллерию, остановился в 8 милях от устья Дона и в 40 верстах от Азова. В тылу турецких войск, осадивших Азов, развернулись казачьи отряды в сторону Крыма, Тамани, прикрывая Черкасск. Осаждавшие оказались в положении осажденных. Турецкая армия с первых же дней осады стала ощущать недостаток в снабжении и подвозе. Со стороны турок к казакам было послано посольство для переговоров о сдаче, обещая казакам сейчас же 12 000 червонных и 30 000 по выступлении. Казаки отвечали: «Сами волею взяли мы Азов, сами и отстаивать будем, помощи кроме Бога ни от кого не ожидаем и прельщений ваших не слушаем, не словами, а саблями примем вас незваных гостей...»

25 июня 30 тысяч лучших турецких войск были двинуты на приступ Азова. Штурм был отбит, и турки потеряли до 6 тысяч человек. После отказа казаков за вознаграждение в 42 тысячи червонцев покинуть город началась «правильная» осада. Турки стали насыпать вал вокруг стен Азова. Казаки сделали вылазку, осаждавших разогнали и вал разбросали. Турки позади этого вала насыпали вал выше стен Азова, поставили на валу более ста орудий большого калибра и день и ночь стали обстреливать город и до подошвы сбили крепостной вал.

Казаки насыпали второй. Турки постепенно разбивали валы, казаки сооружали новые, и окончательная осада казаками выдерживалась за четвертым.

Гарнизон крепости, состоящий из около 6 тысяч казаков, в том числе 800 женщин, под начальством Осипа Петрова, защищался с необыкновенным мужеством и стойкостью.. Продолжавшаяся с июня по сентябрь 1641 года осада Азова («Азовское сидение») окончилась безрезультатно: казачья крепость с 5 тысячами казаков 93 дня и ночи выдержала натиск 250-тысячного турецкого войска. В течение августа и сентября гарнизон крепости был усилен подкреплениями и снабжен некоторым количеством боевых и продовольственных; припасов, но положение к началу октября ухудшилось: более 3 тысячи казаков сложили свои головы, в городе свирепствовала цинга, продовольствия не хватало, велевшие защитники крепости, утомленные бессменной сторожевой службой, едва были в состоянии владеть оружием.Казакам, выдержавшим трехмесячное азовское сидение, удалось удержать крепость в своих руках. Предвидя продолжение борьбы с Турцией, они послали челобитную к царю Михаилу Федоровичу, прося принять от них Азов и помочь присылкой войска и запасов.

3 января 1642 года для решения азовского вопроса в Москве был созван земский собор, на котором выяснилось, что принятие Азова должно повлечь за собою войну с Турцией, которая для России, еще не оправившейся после Смутного времени, являлась совершенно несвоевременной. Вследствие этого Михаил Федорович послал казакам грамоту, в которой благодарил их за предложение, но отказывался от него и советовал донцам оставить Азов. Послушавшись государя, казаки в мае 1643 года покинули Азов, предварительно увезя из него запасы и артиллерию и разрушив укрепления.

В 1695 году во время первого Азовского похода войска Петра I осадили Азов с суши. После двух неудачных штурмов осада крепости была снята. Летом 1696-го при содействии Азовской флотилии — первых российских военных кораблей, построенных в Воронеже зимой 1695-96 годов, русские войска овладели Азовом. Походы Петра I под Азов, предпринятые в 1695-96 годах и увенчавшиеся взятием турецкой крепости, открыли «ворота» в южные моря Российскому государству. После почти столетней череды русско-турецких войн за право обладания Азовской крепостью в 1774 году Азов навсегда был закреплен за Российской империей.

Источник:

ДикН. Ф. Страницы истории донского края: статьи и очерки /Н. Ф. Дик. - Ростов н /Д: Феникс, 2012. – С. 48-64.