Включить версию для слабовидящих

Тиммерман Лариса

^Back To Top

Календарь праздников

Праздники России

Контакты

346780 Ростовская область

г. Азов, Петровский б-р 20 

тел.(86342) 4-49-43, 4-06-15 

E-mail: This email address is being protected from spambots. You need JavaScript enabled to view it.

qr VK

Besucherzahler
счетчик посещений
 

Яндекс.Метрика

Федотова, Т.А. «Матерь-жертвовательница»: о Ларисе Васильевне Тиммерман /Т.А. Федотова //Донской временник. – 2005. – С. 50-54.

   В 1991 г. рабочие малого предприятия «Стиль» вели в г. Азове восстановительные и строительные работы после пожара в детском саду № 1. При рытье траншеи под пристройку они наткнулись, как выразился один из рабочих, на явно обработанную поверхность «благородного камня». Обнажилось надгробие с надписью: «Признательное Азовское городское общество щедрой благотворительнице Ларисе Васильевне Тиммерман. 2 апреля 1905 года». Мне потребовалось несколько лет поисков, чтобы по крупицам восстановить страницы жизни Ларисы Васильевны, да и только те её стороны, которые отразились в бумагах чиновников... Но — всё по порядку.
  Последняя четверть XVIII в. Азов и Задонье до речки Ей по Кучук-Кайнарджийскому миру 1774 г. стали «навечно Российскому государству принадлежащими». Правительство поощряло всех, пожелавших сюда переселиться: и помещиков, и крестьян, даже на беглых закрывало глаза. Новоприсоединенные земли надо было обживать, развивать экономику. Как следует из документов, первыми поселенцами в Приазовье были военные. В марте 1779 г. порядком подуставшие и поредевшие русские войска с Кубанской кордонной линии были отведены за Ею и расквартированы в станице Аксайской, в крепостях св. Димитрия Ростовского и Азовской. Почти одновременно пустопорожние земли Приазовья начали раздавать отличившимся на службе военным. Они и стали первыми помещиками Ростовского уезда. Кроме того, значительная их часть приобрела право именоваться дворянами.
  Одним из таких землевладельцев был некто Андрей Семейкин. Фамилия эта привлекла моё внимание в связи с обнаруженном в одном из документов упоминании о Ларисе Тиммерман как об «урождённой Семейкиной». Выяснилось, что Андрей Иванович Семейкин был дворянином и землевладельцем не только в Ростовском, но и вСлавяносербском уездах Екатеринославской губернии. Правда, установить точную дату его появления в Приазовье пока не удалось. В документах начала XIX в. он и его брат Яков Иванович значатся как владельцы земель «в даче сельца Петрогоровки». Примерно в 1815 —1816 гг. Семейкины уже не упоминаются как землевладельцы, но их фамилия продолжает кочевать из документа в документ. Дело в том, что у Андрея осталось, по меньшей мере, четверо сыновей-наследников: «дворяне Никандр, Василий, Иван и Николай Андреевичи Семейкины». Теперь у них, а также у действительно статского советника Петра Ивановича Ковалинского (Коваленского) и подпоручика князя Петра Григорьевича Кострова и его жены Марии Карловны находятся во владении земли с. Петрогоровки. В даче сельца на указанный период было 3461 десятина земли, причём более 2000 из них составляли сенокосные угодья. В каком количестве каждый из названных владельцев имел земли, не сказано. Из земельПетрогоровки ещё ранее были вымежеваны земли деревни Павловка. Известно, что на имение претендовала княгиня Кострова, но по каким-то причинам в 1827 г. решением Сената она была лишена такого права. Павловка становится родовым имением Семейкиных. Документы говорят, что владельцем её с 1827 г. был брат Андрея Иван. Хотя в 1835 г., после переписи жителей деревни, ревизскую сказку подписал уже Никандр Андреевич, старший сын Андрея Семейкина.
  В 1848 г. подпоручик Никандр Андреевич Семейкин обратился в Ростовский уездный суд с прошением размежевать земли Павловки с соседними. Подпоручик указал, что ему и братьям по наследству от родного дяди, Якова Семейкина, досталась дер. Павловка с крестьянами и землёю 1200 десятин. В Павловке тогда прожинало 115 мужских и 105 женских душ крепостных крестьян. У прапорщика Якова Ивановича, видимо, не было других наследников, кроме детей родного брата. Так Семейкипы обосновались в вышеназванной деревне, у которой, кстати сказать, было и другое название — Кохановка (оно нередко писалось в скобках рядом с официальным). Такое название не могло быть случайным. В нём угадывается основа украинского глагола «кохати», либо производного от него — «кохана» («милая, желанная»). Позже и улицу в Азове, по которой можно было направиться в эту деревню, тоже назовут Кохановской. Вернёмся к братьям-наследникам. Все они по примеру отца и дяди стали военными, однако о том, как сложились их судьбы, мы не знаем. Лишь косвенные данные позволили понять, что имение в Павловке и землю по раздельному с братьями акту получил ВасилийСемейкин. Он жил здесь со своей женой Надеждой Константиновной. В Павловке в 1839 г. у супругов родилась дочь Лариса. О других детях сведений обнаружить не удалось. Примерно в середине XIX в. семью постигло горе — умер Василий Андреевич. Вдова поручика (так указан был чин её мужа) вскоре покинула Павловку и с дочерью уехала в Славяносербский уезд в имение свёкра. А над имением в Павловке было установлено опекунство. Этот факт может указывать только на то, что по завещанию оно отошло к Ларисе. Но помещица была ещё юной и по закону не могла управлять имением. Хозяйство же оказалось большим: почти 1220 десятин, из которых пашня занимала чуть более 266 десятин, а сенокосы — 930. Однако уже через несколько лет мать и дочь возвращаются в Павловку. Там Семейкина-младшая и встретилась со своим соседом — помещиком Александром Павловичем Тиммерманом, который приходился внуком Якову Петровичу Пелёнкину.
   Чуть выше деревни Павловка, на левом берегу речки Кагальник, в XVIII в. Яков Пелёнкин основал сельцо Петровское. В даче сельца Петровского числилось более 4 тысяч десятин, а село раскинулось у древней дороги из Азова на Кубань и Кавказ. Дача сельца межевалась в 1788 г. Будучи в чине провиантмейстера 12-го класса, Пелёнкин служил в крепости св. Димитрия Ростовского и ведал вопросами снабжения войск. После смерти Якова Петровича земли его были поделены между многочисленными наследниками: у него остались шесть сыновей и три дочери. Одна из дочерей, Любовь, получила в наследство хутор Зелёный Мыс, основанный как скотоводческий еще при её отце. К тому времени Любовь Яковлевна была уже замужем за генерал-майором Павлом Тиммерманом. Примерно в 1831 г. у неё родился сын Александр. Он, как дед и отец, тоже станет военным. В 1858 или 1859 г. Лариса Семейкина выйдет замуж за прапорщика Александра Павловича Тиммермана: в начале февраля 1860 г. в документах она упоминается уже под фамилией мужа. Супруги живут в имении жены. Александр Тиммерман, выйдя в отставку, с 1864 г. избирается исполняющим дела мирового посредника III и IV участков Ростовского уезда. До сентября 1866 г. Александр Павлович оставался ещё и гласным земской Управы. С 1874 г. он вновь кандидат на замещение гласного в той же Управе. Должности были весьма хлопотными и отнимали у него много времени, поэтому Лариса Васильевна сама вела хозяйство в Павловке, а Александр Павлович проживал в своём имении в хуторе Зелёный Мыс. Сюда к нему, гласному земской Управы, идут и едут на приём. Этот факт, вероятно, и дал повод называть хутор Зелёный Мыс ещё и Земским (возможно, земская почта также заходила сюда).
  Детей у супругов не было. Но домочадцев хватало: с ними жила мать Ларисы Надежда Семейкина, другие родственницы.
   По скупым косвенным данным можно сделать вывод о Ларисе Васильевне как о требовательной и властной хозяйке. Она не любила лентяев. Управляя хозяйством в привычных для неё рамках старого закона, Лариса Тиммерман, как, впрочем, и многие из мелкопоместных дворян, не очень-то понимала свою роль в новых условиях. Поэтому, когда по Положению от 19 февраля 1861 г. от обязательных отношений с помещиками были освобождены все крестьяне, из павловского имения 14 дворовых и 153 крестьянина, принадлежавших Ларисе, стали временнообязанными. Лариса Васильевна наделила землёю 115 душ, отведя им в целом, по закону, 345 десятин. Ещё двум дворовым и 23 крестьянам помещица, по примеру мужа, дала вольную. В имении Ларисы к середине 1860-х гг. оставалось около двух десятков дворовых и крестьян, которые сами не пожелали ухолить от помещицы. Супруг Ларисы Александр Тиммерман из имения Зелёный Мыс освободил из числа дворовых 21 душу, из числа крестьян — 35 душ.
  Летом 1863 г. в низовья Дона на отдых и учения после покорения Кавказа были отведены резервные войска с Кавказской линии. Второй батальон под командованием Макара Жукова расквартировали в деревнях Петровское и в Павловка. В последней стояла на постое 2-я рота батальона. Население деревни несло повинность по снабжению военных провиантом, сеном. В этом принимали участие и хозяева усадьбы.
  Супруги Тиммерман, рано потеряли родителей, сами родителями так и не стали. Свою затаённую боль Лариса пыталась компенсировать заботой о других. Более всего эта черта её характера проявится после переезда в Азов. Семья Тиммерман постоянно посещала храм. Так, из числа прихожан Александро-Невской церкви посада Азова только Александр Павлович со своими домашними был у причастия и на исповеди в день Святой Четыредесятницы (Вознесения Господня) — в 1883 и в 1884 г.
   В подробном списке землевладельцев Ростовского уезда, чьи имения подлежали обложению земским сбором, среди многих фамилий только раз встречается фамилия Тиммерман. То была Лариса Васильевна. В 1885 г. у неё в Павловке значились всё те же 929 десятин 884 кв. сажени земли общей стоимостью 18 580 руб. У крестьян-собственников той же деревни — 345 десятин. Упоминаются в списке и крестьяне— собственники хутора Зелёный Мыс, у них 111 десятин земли. Александр Тиммерман в документах как землевладелец больше не упоминается, так как вскоре после отмены крепостного права он доставшуюся от матери землю распродал.
  В 1894 г. — уже в другом списке потомственных дворян-землевладельцев Ростовского округа Области войска Донского —Лариса Васильевна вновь указана, но уже как вдова прапорщика. Теперь у неё всего 57 десятин. Потеряв мужа, Лариса Васильевна осталась с престарелой матерью. Управляться же с хозяйством в Павловке становилось труднее. Видимо, какие-то обстоятельства вынудилипомещицу в конце концов распродать свои земли и перебрался в Азов. Согласно документам, владельцем земель в Павловке стал азовский купец 1-й гильдии Павел Михайлович Мочалин. По окладным книгам начала XX в. за купцом были записаны 872 десятины. В сумме с 57 десятинами, оставшимися к этому времени у Л. Тиммерман, они составляют как раз те 929, которые значились за помещицей на 1885 г. Таким образом, семья Тиммерман, как и большинство дворян в то время, воспользовалась нравом, которое им давал закон 1868 г.: избавилась от земли, деньги в виде капитала поместила в банки и жила на проценты от них. Как и многие, супруги Тиммерман, видимо, не смогли приспособиться к новым условиям капиталистического способа хозяйствования. В посаде Азов Тиммерман купила себе дом на улице Лесной, а Павловку оставила за собой как летнюю дачу.
   В переписке Азовского городского головы В. Мышкина с канцелярией Войскового наказного атамана Области войска Донского содержится описание дома Тиммерман на Лесной и некоторые сведения о прежних владельцах. В журнальном постановлении городской Думы за 1911 г. сообщается (согласно заявлению самой Тиммерман), что ее усадьба принадлежала купцу Самойловичу, а в дарственной Ларисой Васильевной записано иное: «... дворовое место досталось... от мещанина Маврогордато». Вероятнее всего, что дом действительно принадлежал Самойловичу, который его и построил, но в 1894 г. он уехал из Азова в Мариуполь. Дом купца купила Л. Тиммерман. Фамилия грекаМаврогордато связана, скорее всего, с фактом продажи им купцу Самойловичу дворового места, т. е. земли, либо Самойлович купил у хозяина недостроенный дом. Косвенным доказательством наличия у этого дома нескольких владельцев является сообщение о том, что «всё здание строилось в три приёма и в разное время...», указана площадь усадьбы — 1200 кв. саженей (0,504 га). Каковы были размеры самого дома — неизвестно, но в 1908 г., когда власти решат устроить здесь сад, окажется, что в усадьбе очень мало места. Значит, жилой дом ихозпостройки занимали достаточно большую для жилой усадьбы часть. Дом, как сказано в постановлении Азовской городской думы, «фасадом своим выходит прямо на улицу», находится «в непосредственном соседстве двух черепичных заводов (рядом и напротив)», а также других усадеб и торговой площади, на которой, кроме обычной торговли, бывали «весьма значительные съезды окрестных крестьян и казаков». К слову сказать, это место и поныне самое «бойкое» в Азове: рядом центральный рынок, а на месте усадьбы — Азовский детский дом.
  Трудно сказать, что заставило Л. В. Тиммерман обратиться в 1901 г. к городским властям с дарственным предложением на вышеупомянутые дом и усадьбу, но мы точно знаем, что город принял этот дар 28 мая 1903 г.
  Лариса Васильевна 2 мая (по ст. ст.) написала заявление, условия которого и были положены в последующую дарственную запись: в её доме по улице Лесной следовало устроить больницу, богадельню и лечебницу. Ларисе Васильевне, которая собралась в Киев, к святым местам (её тревожило здоровье), видимо, лучшим решением показалось именно это. И больница, и богадельня, и лечебница в Азове на тот момент имелись, но не отличались хорошими условиями. К примеру, еще в 1899 г. в память спасения императора Александра III при крушении поезда у станции Борки в посаде Азов открыли бесплатную лечебницу. Для неё город нанимал помещение, что было неудобно и дорого. В подобных условиях находились больница и богадельня. Поэтому, когда Лариса Васильевна, движимая желанием помочь людям, объявила свою волю, народ принял в дар её усадьбу и в том же, 1903 г., переместил туда больницу, богадельню и лечебницу.
  Больница на 20 кроватей заняла 5 комнат на первом этаже: 3 палаты для мужчин, 2 — для женщин. При этом, согласно воле дарительницы, «пять кроватей имени ея Тиммерман» должны были содержаться на её средства. Жертвовательница завещала на эти цели проценты с капитала в 17 тыс. руб., т. е. 639 руб. 20 коп.ежегодно. Каждой из пяти кроватей были присвоены имена: двум женским «вдовы поручика Н К. Семейкиной (мать Ларисы), трём мужским — «прапорщика А.П. Тиммерман» (мужа Ларисы Васильевны). Еще две комнаты в доме заняли операционная и перевязочная. Во втором этаже здания больницы пять комнат занимала квартира фельдшера и прислуги, а ещё три комнаты здесь же — чаще оставались свободными: к ним вела винтовая лестница, что для больных было обременительно. Комнаты заполнялись только в случае острой нужды. К дому пристроили деревянные, обмазанные глиною коридоры, выполнявшие роль санитарных комнат.
   Богадельню на 18 человек разместили в подвальном этаже дома, а лечебницу, видимо, в одной из хозпостроек и назвали её лечебным бараком имени вдовы поручика Надежды Константиновны Семейкиной.
   Лариса Тиммерман не только организовала лечебные учреждения для азовчан, но и увековечила память своей матери, которая завещала ей капитал в 10 000 рублей на богоугодные дела: 427 руб.50 коп.в виде процентов с этой суммы ежегодно должны были раздаваться бедным и нищим жителям Азова к празднику Рождества Христова. С 1903 г. эти функции стали выполнять городские власти.
   Подарив городу свою усадьбу, Л. В. Тиммерман так же поступила со своими капиталами. В Ростовской конторе Государственного банка она разместила разные суммы на целевые вклады. Самым крупным был капитал в 30 000 руб. На ежегодно получаемые с него проценты в сумме 1282 руб. 50 коп.должно было содержаться училище, носящее имя Тиммерман. Относительно другого капитала к 17 000 руб. (и ценных бумагах 4% Государственной ренты) владелица распорядилась следующим образом: из дохода в 680 руб. — пять процентов уплачивать в государственную казну в виде специального сбора и за хранение бумаг, оставшуюся сумму — 639 руб. 20 коп. — расходовать в течение года на содержание пяти кроватей в Азовской городской больнице. Третьим вкладом, как мы уже отмечали, был капитал от имени матери Ларисы Васильевны — Надежды Константиновны Семейкиной. Размер его составил 10 000 руб. и предназначался он на призрение бедных. Другими словами, проценты с этой суммы — 427 руб. 50 коп. — надлежало использовать для раздачи бедным к празднику Рождества Христова. Наконец, на проценты от капитала в 5000 рублей (166 руб. 24 коп.) должны были содержаться две ученицы в азовской женской гимназии. Сумма эта, по воле завещательницы, полностью поступала в распоряжение Попечительного Совета гимназии.
  Мы не нашли прямых свидетельств тому, что здание женской гимназии, украшающее город Азов и поныне, выстроено на средства, пожертвованные Л.В. Тиммерман. Но косвенные данные говорят именно об этом. Уже с 1897 г. (и по 1905-й — год смерти Тиммерман) имя Ларисы Васильевны неизменно указывается в «Памятных книжках Войска Донского» как председателя попечительного совета Азовской женской прогимназии, а с 1902 г. — гимназии. Следует уточнить, что должность эту занимали, как правило, люди, оказывавшие финансовую поддержку учебному заведению. Примерно в 1901-1902 гг. строительство женской гимназии на проспекте Петровском в Азове завершилось. Из тесного помещения, которое город вынужден был снимать под классы прогимназии, ученицы переехали в новый корпус. А вскоре повысился статус заведения — оно стало гимназией. Трудно, не зная точных мотивов, объяснить: почему Лариса Васильевна столь серьёзное внимание уделила образованию, причем в первую очередь женскому.
  Здание женской гимназии и в советское и в нынешнее время как будто передаёт когда-то принятую эстафету в образовании. Сегодня в нём размещён Азовский областной музыкально-педагогический колледж, прежде также размещались педтехникум, педучилище. Думается, что Лариса Васильевна Тиммерман не случайно покровительствовала женскому образованию. Но понятны её намерения относительно лечебных учреждений. Возможно, её собственное здоровье, а также недуги рано умершего мужа вызывали в ней сострадание к тем, кто не всегда мог обеспечить себе лечение. К тому же,прапорщица относилась, безусловно, к числу людей глубоко верующих. Получив ещё в 1901 г. предварительное согласие Азовской городской Думы на принятие от неё дара, А. В. Тиммерман оформила его официально 2 мая 1903 г., написав вначале заявление, затем дарственную на усадьбу и духовное завещание, где как раз и оговорила всё вышесказанное. Лариса Васильевна явно торопилась: ей предстояла поездка в Киев. О цели поездки мы пока ничего не знаем, как, впрочем, и о времени отъезда «матери жертвовательницы».
   2 апреля 1905 г. Лариса Васильевна Тиммерман умерла в Киеве от паралича. Ей было 66 лет. Последнее напутствие она получила от настоятеля Свято-Лебедской Троицкой церкви (Киев) М. Вышемирского. Тело усопшей доставили в Азов, а 7 апреля состоялась церемония погребения. Очевидцы рассказывали, что гроб с телом был установлен для прощания в большом зале женской гимназии. От неё к улице Московской, затем до Успенской церкви дорогу устилали ковры, цветы. Панихиду отслужили протоиерей Успенской церкви Алексей Воздвиженский и псаломщик Яков Иванов. После церемонии гроб опустили в могилу у юго-восточной части наружной стены алтаря.
   Вскоре окружной суд утвердил духовное завещание покойной к исполнению.
  Азовская городская дума расходовала полученные средства в строгом соответствии с волей завещательницы. Это подтверждается, в частности, сохранившимися в Государственном архиве Ростовской области счетами доходов и расходов посада Азов на 1914 т., 1919 г., а также фактами, обнаруженными в другом фонде архива. В делах Азовской городской Управы, где содержатся протоколы заседаний Думы по вопросу о средствах для пристройки к городскому Дому по ул. Александровской, 51 (ныне -- ул. Дзержинского) дополнительного помещения под 2-е женское приходское училище, есть решение Думы от 29 января 1909 г.: «ассигновать на то испрашиваемую сумму, позаимствовать таковую из завещанного Городскому управлению умершею вдовою прапорщика Ларисою Васильевною Тиммерман. Правда, место под здание училища город приобрел ещё ранее, потратив 10 000 руб. из завещанных Тиммерман. Таким образом, на город «работало» 62 тыс. руб. Стоимость усадьбы, где размещались лечебные учреждения, оценивалась в 20 тыс. руб. Вместе это составляло почти треть общего городского дохода (расхода) в 1911-1912 гг.
   В 1908 г., как сообщал городской голова, «вследствие тесноты в подаренной усадьбе и необходимости расширения больницы», лечебницу перевели в нанятое городом помещение. К тому же, больнице требовался барак для заразных больных (инфекционный барак). В бывшем доме Тиммерман сделать этого было нельзя по причине тесноты. В 1911 г. Азовская Дума вновь вернулась к вопросу о переносе больницы из здания, подаренного Тиммерман, в новые корпуса (ныне помещения терапевтического корпуса и вентубдиспансера на территории Азовскойгорбольницы). Городской голова В. И. Мышкин писал в своем обращении к войсковому наказному атаману: «Журнальным постановлением Азовской городской думы, состоявшемся 3-го сего марта за № 50, дано мне, городскому голове, полномочие повергнуть к стопам Его Императорского Величества Государя Императора самодержца Всероссийского ходатайство Азовской городской думы о Всемилостивом разрешении изменения воли покойной вдовы прапорщицы Л. В. Тиммерман... Из предложенных документов, Ваше превосходительство, изволите усмотреть, что ходатайство городской думы об изменении воли покойной Тиммерман вызывается крайнею необходимостью, причём самый принцип таковой не нарушается и не умоляется, материальная же сторона с изменением воли не только не уменьшается в своей ценности, но изменяется городом, весьма значительно увеличена...». Оказывается, больницу из подаренной Тиммерман усадьбы власти намеревались перевести в имевшиеся у города больничные корпуса постройки 1894 г. На первый взгляд, кажется странной сложившаяся ситуация: почему больницу в 1903 г. разместили в бывшем жилом доме, а не в сооружённых ранее специально для неё зданиях. Власти Азова по этому поводу на запрос Войскового наказного атамана ответили, что произошло это случайно. На самом деле обстоятельства были таковы: в 1894—1896 гг. город вёл переписку но поводу строившейся больницы с подрядчиком купцом Сыроватским. Дума по каким-то причинам объект не принимала. Корпуса больницы так и остались недостроенными, ветшали без применения, если не считать постоя в них в 1905—1906 гг. воинских частей. Теперь же, в 1908 г., а после в 1911 г., город, наконецрешит обустроить эти здания, построить барак для заразных больных, «мертвецкую», разбить сад. Площадь в районе недостроенных корпусов больницы — 4 десятины 200 кв. саженей — позволяла это сделать. Городские власти жалуются атаману на тесноту в больнице, в богадельне, говорят об увеличении нуждающихся в лечении и в призрении (в посаде Азов проживало уже более 20 тыс. человек). Поэтому ради интересов населения «в деле народного здравия... готовы понести для этого крупную жертву», — пишут они в ходатайстве, новые корпуса «хоть и на выгоне», но в текущем году (1911) завершается «строительство вокзала, значит к нему будет строится мостовая».Это означало, что к больнице тоже проляжет дорога. Город планировал потратить на завершение работ по больнице 40 тыс. руб., а усадьба Тиммерман, как помним, оценивалась ею в 20 тыс. рублей. Чтобы город не остался в убытке, Дума попросила в своё распоряжение «приобретённую на завещанный Л. В. Тиммерман капитал в сумме 10 тыс. руб. усадьбу, и то не для общих городских нужд, а для помещения в ней содержимого на счёт города училища. Переписка по всем вопросам возникшей ситуации будет продолжался до 1915 г., но уже в 1912 г. власти города всё-таки переведут в другое помещение богадельню.
   Щедрый дар Л. В. Тиммерман «работал», помогая тем, кто не в состоянии был себя лечить, учить, содержать. Но что-то случилось с людьми, если в 1912 г. в местной газете «Голос Приазовья» некто под псевдонимом «Набат» напомнил о жалком состоянии могилы Тиммерман: «Сиротливо, без креста и без памятника стоит могила щедрой жертвенницы. Великолепная гимназия, большой, громадный капитал и бескрестная заброшенная могила... О люди! Порождение неблагодарности! Неужели вы можете спокойно взирать на это? Спокойно лечиться в подаренной больнице, спокойно учить детей в гимназии, когда прах благородного человека, как прах последнего пропойцы нищего, не отмечен даже самым обыкновенным знаком христианства — крестом?» Пройдет ещё год, прежде чем городская Дума примет решение вновь установить на могиле Л. В. Тиммерман памятник. Расходы на него Дума утвердит в феврале 1914 г.
   Памятник высотою 2,1 м изготовили в Ростове. Это был величественный крест на постаменте из Лабрадора. Отныне зеркальная поверхность камня резко отличала его от других памятников на захоронениях в ограде Успенской церкви. С того же времени на средства города и церкви служилась ежегодная панихида по благотворительнице, а улица Лесная была переименована в Тиммермановскую.
   В 1932—1933 гг. разрушали Успенскую соборную церковь. Её камни, кирпичи, металлические прутья падали на могильные плиты. Позже весь этот, теперь уже — мусор и хлам развезут по городу, засыпая ямы и провалы. Место же, где стоял храм, разровняют, надгробия с могил разрушат, куда-то отвезут, зароют. Увезут и надгробие Л. В. Тиммерман, а улицу ещё раньше переименуют в улицу Ленина.
   Камень от памятника Л. В. Тиммерман до сих пор не имеет своего места: он лежит, присыпанный землёй, в сквере филиала Азовского музея-заповедника «Пороховой погреб». Поступили с ним так по одной простой причине: пусть не будет ни у кого из «предприимчивых» наших земляков соблазна приспособить этот красивый камень в нечто рядовое и утилитарное. Достаточно того, что прах Л. В. Тиммерман остался под асфальтом площади III Интернационала...


Фоменко, В.Т. «…Щедрой благотворительнице» / В.Т.Фоменко // Приазовье, 1991.-№ 177.-С.3.- (6 ноября)

    В начале века, в Азове ее называли «Тиммерманша». Дом Тиммерманши, улица Тиммерманши, больница Тиммерманши, деньги Тиммерманши... Сразу приходит мысль, что за этим прозвищем кроется какой-то грубый, толстокожий человек. В Азове, всегда почти бедном на личность Азове, богатый человек, какими бы душевными качествами он ни обладал, вызывал явное или скрытое раздражение у других. Вот и клеили прозвище, чаще всего производное от фамилии: Мочала. Шип, Шутяк, Вакса, Ломоварша, Грач, Шайбаз, Осока...
     Богатая помещица Лариса Васильевна Тиммерман всю жизнь свою стремилась к благотворительности. Ее помощь ощущали бедные, нищие, больные и обездоленные Азова. Последние дни свои она прожила в 1905 году в Киеве, и после смерти по духовному завещанию гроб с ее прахом был в 1906 году привезен в Азов поверенным в делах Тиммерман городским головою Ф.П. Калитой. Спустя семь лет Калита предъявит иск городу о потраченных им якобы своих 1853 рублях на похороны Л. В. Тиммерман.
      Похороны были пышными и запомнились многим. По давним рассказам очевидцев, гроб с прахом Тиммерман был установлен для прощания  в новом здании женской гимназии, попечительницей которой она была последние годы. В день похорон Петровский бульвар от женской гимназии к улице Московской устлали коврами и цветами, по которым и проследовала до соборной Успенской церкви похоронная процессия. Протоиерей А. Воздвиженский отслужил в церкви панихиду, и гроб был опущен в могилу у наружной стены алтарной части.
     По завещанию Л.В. Тиммерман в распоряжение города отходило ее поместье по улице Лесной (сейчас детский дом по улице Ленина) с пост-ройками для организации городской больницы, амбулатории, жилых помещений для доктора и фельдшера, полное обмундирование для больных на 20 коек и капитал в 17 тысяч рублей для содержания в больнице пяти бесплатных коек.
    Кроме того, городу завещалось 40 тысяч рублей на содержание женской гимназии, построенной при жизни жертвовательницей, 10 тысяч рублей на стипендии нуждающимся ученицам этой гимназии, 10 тысяч рублей завещались на выдачу пособий бедным перед Рождеством в течение десяти лет, Чтобы представить, сколько стоили эти деньги, нужно заметить, что строительство здания женской гимназии (теперь педучилище) обошлось по смете в 30 тысяч рублей. Азовское городское общество было шокировано таким даром Л.В. Тиммерман, и городская Дума постановила: первое — водрузить на могиле жертвовательницы памятник и перенести в ограду соборной Успенской церкви прах ее и семьи; второе.— установить в женской гимназии живописный портрет бывшей попечительницы; третье — присвоить ее имя женской гимназии и, наконец, переименовать улицу Лесную в улицу Тиммермановскую.
      Шли годы. Имя Л.В. Тиммерман, похоже, стали понемногу завывать в Азове. Но вдруг в 1912 году местный журналист под псевдонимом «Набат» в газете «Голос Приазовья» сообщает о жалком состоянии могилы Л.В. Тиммерман. Он пишет: «Сиротливо, без креста и без памятника стоит могила щедрой жертвовательницы Л.В.Тиммерман. Великолепная гимназия, больница, завещанный капитал и без крестная, заброшенная могила жертвовательницы, что общего имеют между собой? О, люди! Порождение неблагодарности, неужели вы можете спокойно взирать на это? Спокойно лечиться в  подаренной больнице, спокойно учить детей в гимназии, когда прах благородного человека, как прах последнего пропойцы – нищего не отмечен даже самым обыкновенным знаком христианина – Крестом?
    Статья  Набата не сразу прошибла отцов города и только через год  городская Дума вторично постановила установить памятник на могиле Л.В. Тиммерман. А в феврале 1914 года городской управой утверждены расходы на приобретение и установку памятника.

     Памятник был изготовлен в Ростове и представлял собой полированный крест на полированном постаменте общей высотой 2,5 метра. Среди других захоронений у соборной церкви памятник Л.В. Тиммерман резко выделялся и привлекал внимание своим зеркальным блеском и совершенством формы. После установки памятника ежегодно на средства города в соборной Успенской церкви служилась панихида по благотворительнице Л.В.Тиммерман. Город раскаивался в своей неблагодарности…
     Война. В Азове молебны, демонстрации, отправка на фронт, пожертвования семьям погибших. Революция. В Азове не знают, зачем это и что делать дальше. Городская  управа перетекает в Советы, с  пролетариями не густо – одни извозчики, портовые грузчики. Карательный отряд Икаева напоминает о  порядке – вешают в назидание двух первых попавшихся. Тиф. Эшелоны с полуживыми пленными красноармейцами. Массовые скотские  захоронения их в общей могиле. Подростков белогвардейцы гонят стаскивать крючьями трупы. Жизнь — ничто. Духовность падает. Кладбище заросло. Голод, разруха. Не до Тиммерман!
     Из России в Азов доносится звон падающих колоколов. В.Я. Кваша предлагает: «…нам тоже в Азове так нужно!». Колокола снимали с соборной Успенской церкви на базарной площади в декабре 1932 года, сам храм долбили ломами весь 1933 год, Чтобы кирпич не падал на прохожих, церковь оградили.

    Камни, кирпичи, прутья падали на зеркальную лабрадоритовую поверхность памятника. Груды развалин, наконец, погребли под собою могилы у стен бывшей церкви. Потом мусор развозили по городу, засыпали, ямы, провалы на улицах. В .одну из ям на территории детского дома (теперь детский сад № 1) по улице Ленинградской и был свален вместе с «темным» прошлым постамент бывшего памятника щедрой благотворительнице Л.В. Тиммерман. Могилу ее на прежнем месте сровняли с землей и заасфальтировали. Теперь здесь проезжая дорога. Один из собственных домов Л.В. Тиммерман сохранился по улице Ленина, 52.
      Наверное, не случайно этот надгробный камень показался из-под земли..


Сеник, Е. Памятники доброй воли /Екатерина Сеник //Азовская неделя. – 2017. – 21 июня. – С.15.

   Пять лет назад, в день Ангела, родители подарили мне одну замечательную книгу. Книга называется «Памятники доброй воли». Это редкое издание о благотворителях дореволюционной эпохи буквально перевернул моё сознание. Так вот как, оказывается, жили люди, которым досталась участь быть успешными предпринимателями тех лет! А память об этих людях хранят в столетиях их добрые дела и здания, пожертвованные ими для общественности и помощи городским нуждам. Позвольте поблагодарить авторов этой книги, исследователей ГАУК РО «Донское наследие», за бесценный материал и поделиться с вами содержанием некоторых её страниц, посвящённых в том числе и нашему родному городу Азову.

Часть первая

  Из введения: «…Наше культурное наследие – это не только старые здания и монументы, но и история живых людей… поэтому, рассказывая об объектах культурного наследия, основное внимание мы будем уделять именно этим людям. Немало на Дону сохранилось зданий, которые были построены на личные средства людей для нужд общества. И каждое такое здание – это история человека, проявившего добрую волю, заботившегося не только о собственных интересах, но и думающего об окружавших его людях… Поскольку традиция жертвовать собственные здания на общественные нужды существовала в нашей стране до 1917 года, то и хронологические рамки этой книги ограничены этим временем. Хотя отдельные эпизоды из советской и постсоветской эпохи, разумеется, будут привлекаться для иллюстрации того, как сложились судьбы этих зданий, пожертвованных благотворителями».
  Глава «Единственная в истории Азова», посвящённая благотворительным объектам архитектуры нашего города, начинается словами: «Скуден Азов благотворителями, весьма скуден!» - восклицал автор напечатанной заметки в газете «Донская речь» заметки, посвящённой Л.В. Тиммерман. Так сложилось, что эта незаурядная женщина оказалась единственным в истории дореволюционного Азова человеком, пожертвовавшим на общественные нужды здание (и не одно).
  Биография Ларисы Васильевны неоднократно описывалась в периодических изданиях города (см. Сайт МБУК ЦБС, раздел «Краеведение» - «Город Азов в лицах»: http://www.azovlib.ru/index.php/2016-04-06-12-22-12/2016-06-27-12-46-51), поэтому в данной статье более подробно остановимся на истории тех зданий, которые она построила для города и которые служат (или могли бы служить) городу и по сей день, описанных в книге ГАУК РО «Донское наследие» «Памятники доброй воли».
  Здание женской прогимназии (современный Донской педагогический колледж), бульвар Петровский, 8. Сегодня это здание, некогда украшавшее и обогащавшее как внешний, так и внутренний мир города Азова, к сожалению, сохранило только моральную составляющую. Увы, без помощи людей пришедшее в упадок здание само себя восстановить не сможет. А начиналась его история более века назад и довольно красиво:
   «…Деятельная натура Ларисы Васильевны не позволяла ей сидеть без дела. В 1897 году она стала попечительницей Азовской женской прогимназии. В Азове женская прогимназия возникла в 80-х годах XIX века, однако почти 20 лет её ученицам и педагогам пришлось ютиться в небольшом и не слишком приспособленном для учёбы доме, который арендовали городские власти. Но, когда у прогимназии появилась попечительница, многое изменилось. Л.В. Тиммерман не просто вникла в нужды этого учебного заведения. Узнав, например, что у какой-либо ученицы не хватает денег на оплату дальнейшего обучения, она тут же вносила недостающую сумму. Ежегодно из её средств выплачивалась стипендия двум лучшим ученицам. Лариса Васильевна регулярно за свой счёт устраивала рождественские ёлки и танцевальные вечера для учениц.
   Но главный подарок она преподнесла городу, когда выделила - безвозмездно большую сумму денег на сооружение нового здания для данного учебного заведения. Некоторые суммы на это жертвовали и другие азовчане, но незначительные, поэтому оборот «построила женскую гимназию в Азове», употреблённый в одной из азовских газет по отношению к Л.В. Тиммерман, вряд ли можно считать преувеличенным. (А.А. Харченко. Памятники доброй воли. – ГАУК РО «Донское наследие», 2012. – С.41).
   Так, в течение 1901-1902  годов на пересечении Петровского бульвара и Петербургской улицы (современная улица Ленинградская) было возведено двухэтажное кирпичное здание с многоскатной крышей. Его симметричные фасады оживляют лепной и штукатурный декоры, характерные для неоклассического направления эклектики. Раскреповки акцентируют парадный вход (со стороны Петровского бульвара) и углы здания, переходя вверху в  аттики сложной конфигурации. Эти аттики, в свою очередь, увенчаны полуциркульными фронтонами, в тимпанах которых расположены раковины. А центральную раскреповку оживляют ещё и симметрично расположенные волюты и декоративные вставки в подоконной части. Для обоих фасадов характерен мерный ритм одинаковых прямоугольных оконных проёмов. Простенки между окон рустованы, подоконные тяги – профилированы. К тому же окна второго этажа обрамлены полуциркульными сандриками и плоскими наличниками.
  Красивое здание досталось гимназии. Да, гимназии, ибо женское учебное заведение в 1902 году (или в первом полугодии 1903 года) было преобразовано из прогимназии в гимназии. Несмотря на зафиксированную в городской летописи недобросовестность строительного подрядчика и городского техника И.Е. Загребаева (занимавшего должность городского архитектора в те годы), здание было достроено и ошибки устранены. В здании разместилась женская гимназия, сохранившая статус учебного заведения по подготовке педагогов в наши дни. До революции 1917 года это здание и учебное заведение в нём содержалось на средства Л.В. Тиммерман, завещанные ею городу.
    То, в каком состоянии находится одно из самых красивых и некогда надёжных зданий нашего города, формирующее ту неповторимую культурную среду, которая призвана воспитывать с детства чувство прекрасного, следствие сложившейся системы. Действительно, многие пытаются спасти любимый объект, но сталкиваются с рядом почти непреодолимых трудностей на своём пути. Это и сложности законодательства и отношений собственности и, к сожалению, непосильный материальный груз связанных с капитальным ремонтом расходов. Но хочется верить, что усилия добровольцев не потрачены зря, ведь добрая воля – это первый шаг к инвестициям в Вечность, нужно только объединить усилия и н за что не сдаваться, как делали наши предки, благодаря которым каждый богатый историей город или населённый пункт России имеет свой, хотя бы один, памятник доброй воли.


Сеник, Е. Памятники доброй воли /Екатерина Сеник, Инна Орлова //Азовская неделя. – 2017. – 5 июля. – С. 16.

Часть вторая

   В книге Государственного автономного учреждения культуры Ростовской области (ГАУК РО «Донское наследие») «Памятники доброй воли» (изд.2011, г. Ростов-на-Дону), посвящённой благотворительным объектам Ростовской области, а именно зданиям, построенным на личные средства состоятельных людей дореволюционной России и переданным безвозмездно в дар обществу, есть строки, посвящённые одному из интереснейших зданий города Азова – зданию начальной школы имени Ларисы Тиммерман по улице Дзержинского, 49 (до революции – улица Александровская, в честь императора Александра I).
   По устаревшим сведениям, это здание находится в реестре памятников культурного наследия регионального значения под названием «Первая городская управа», хотя научно доказано, что первая и единственная в городе Азове городская управа была построена намного раньше, в 1892 году, по проекту архитектора Ф.Н. Гаузенбаума на улице Московской, 38/40 (современное здание Азовского краеведческого музея). На самом деле, здание по улице Дзержинского (Александровской), 49 изначально проектировалось и строилось с определённой и благой целью – создать в городе Азове начальную школу для получения в ней образования детям города Азова, достигшим младшего школьного возраста. А поставила эту цель и воплотила её в жизнь единственная благотворительница города Азова, более известная как «Матерь-жертвовательница», Лариса Васильевна Тиммерман.
   К сожалению, видимо, по причине скромности Ларисы Васильевны, до наших дней не сохранилось ни одного её точно установленного изображения или портрета (хотя, говорят, раньше был один портрет, висевший в фойе второго этажа женской прогимназии – ещё одного здания, построенного на средства Ларисы Тиммерман). Зато о ней до сих пор, спустя более ста лет, живёт память благодаря её добрым делам на благо и во имя развития Азова и его жителей.
   Вот что пишут ГАУК РО «Донское наследие» в книге «Памятники доброй воли» об истории создания начальной школы им. Л.В. Тиммерман в Азове: «В мае 1903 года она (Л.В. Тиммерман – прим. авт.) составила духовное завещание, в котором указала, что все её средства, хранящиеся в банке, она оставляет городу на благотворительные цели (нужно сказать, что до революции этих средств хватало сполна, чтобы наш город мог постоянно развиваться и сам себя обеспечивать без дотаций (прим. авт). Часть этих средств должна была по-прежнему идти на содержание гимназии, часть – больницы (Лариса Васильевна подарила городу больничные корпуса, действующие по сей день (прим. авт). Ещё часть средств азовские власти использовали для того, чтобы произвести пристройку к зданию на Александровской улице (сейчас – улица Дзержинского) «для помещения в ней школы».
   Одноэтажный кирпичный дом с двухскатной крышей, построенный в период 1903 года, неоклассического направления (эклектики). Раскреповки главного фасада вверху завершаются полуциркульными аттиками с профилированными архивольтами и тумбами, причём поле каждого из аттиков декорировано слепой люкарной. Эти раскреповки фланкированы пилястрами с накладными декоративными элементами, узкими прямоугольными профилированными нишами. Также главный фасад украшен аркатурным фризовым поясом на ступенчатых кронштейнах и венчающим карнизом с сухариками. Окна декорированы наличниками с декоративными поясками и ушками.
   Постановление о выполнении пристройки к этому дому городская дума приняла в мае 1908 года. К этому времени Ларисы Васильевны уже не было в живых. Она умерла во время паломничества в Киеве в апреле 1905 года. Ей было 66 лет. Похоронили её в Азове. Торжественная церемония – панихида в исполнении священников главного храма Азова (Успенской церкви, разрушенной в 30-е годы по приказу Сталина – авт.); путь гроба с телом покойной от здания гимназии до церкви, устланный коврами и цветами; огромное стечение народа…»
   Захоронена Лариса Васильевна была ы ограде Успенской церкви на центральной Базарной (ныне Петровской) площади города Азова с почестями, присущими почётным гражданам. В 1911 году её именем была названа одна из главных улиц Азова (ныне улица Ленина, бывшая Тиммермановской), на которой располагалась усадьба Ларисы Васильевны, где по сей день находится детский дом. В 2016 году благодаря стараниям благодарных потомков в Азове вновь появилась улица имени Ларисы Тиммерман, в новом жилом районе, а также восстановлен оригинальный дореволюционный мемориальный камень в честь благотворительницы Азова.
  А что же здание начальной школы на улице Дзержинского, 49? То, в каком оно состоянии, видит каждый. Полная разруха и упадок. К сожалению, спасти его могут только мероприятия, именуемые на профессиональном языке «репликой». А вот случится это или нет – в полномочиях решать компетентные органы охраны. Силами городской архитектуры, в рамках летней студенческой практики, было дано задание студенту-реставратору выполнить обмерочный чертёж и восстановить на проекте детали и внешний облик здания. Молодой профессионал блестяще справился с заданием, и в архиве отдела по строительству и архитектуре администрации города Азова теперь хранится копия утрачиваемого городом исторического объекта. В силу закона, находясь в частной собственности, объект культурного наследия может быть восстановлен либо силами собственниками, либо передан в региональный орган охраны памятников истории и культуры.

 

 

 

2         425