Кондауров Василий Михайлович//Незабываемые годы. 1941-1945: Воспоминания азовчан о Великой Отечественной войне. Кн. 2. – Азов, 1999. – С. 53-54.

   Василия Михайловича Кондаурова в Азове знали все: от мала до велика. И хоть родился он в Воронежской области, в селе Сластеновке, Азов считал одним из лучших и дорогих для него мест.
   Детство и юность Василий Михайлович провел на Кубани, где в это время жила его семья. Работал в колхозе, даже освоил трактор.
   В начале 1943 года, едва дождавшись частей Красной Армии, освободивших село Зеленую Рощу, он ушел с ними в суровые солдатские будни.
  И самыми первыми боями для него были бои в составе 320-й стрелковой дивизии 44-й армии по изгнанию противника из Приазовья. Тогда Вася Кондауров впервые увидел Азов. Но не думал юноша, что вся его последующая жизнь окажется прочно с ним связана.
   Уже в тяжелых, изнурительных боях под Таганрогом молодой боец получил тяжелое ранение, и медики три месяца боролись за его жизнь, как будто знали, что сам он в будущем спасет не одну чужую жизнь. Едва вернулся Василий в строй, как снова - не менее сложные боевые операции, в числе которых форсирование Днепра. На этой реке многие воины снискали себе славу. Достался «кусочек» и Василию Михайловичу: медаль «За отвагу» стала его первой наградой.
  И, видимо, суждено было бойцу еще раз встретиться с медиками, чтобы окончательно выбрать профессию для себя. Новое ранение вновь на некоторое время заставило его покинуть часть. Друзей догнал уже под Николаевом.
  Мартовской ночью 1944 года под хутором Водяным надо было занять и удержать до подхода основных сил плацдарм. Враг почти сразу обнаружил группу, завязался бой. Нашим бойцам пришлось занять круговую оборону. В том бою из тридцати разведчиков в живых осталось только четверо. Всех выстоявших наградили. Так у Василия Кондаурова появился орден Славы III степени.
  На войне события меняются быстро. Вот и для рядового Кондаурова, вскоре оказавшегося на Белорусской земле, вновь наступили суровые дни. Завершалась крупная военная операция «Багратион». Под городом Жлобин ему удалось подавить огневую точку врага, забросав ее гранатами. Орденов Славы у солдата после этого боя стало два. Правда, получить второй орден он не успел: с тяжелым ранением Василий Кондауров попадает в госпиталь. Свою часть он догнан уже под Варшавой.
   При форсировании реки Висла (по неокрепшему льду) не думал гвардии рядовой Кондауров о подвиге, мозг сверлила одна мысль: вместе с товарищами удержать плацдарм для последующего наступления.
   Всю ночь рота, в которой служил В.М. Кондауров, отбивала попытки врага сбросить их с занятой земли. Только спустя некоторое время, в феврале 1945 года, Василий Михайлович узнал, что совершил подвиг. Ему вручили орден Славы I степени.
   В армии В. Кондауров оставался до 1947 года.
   После войны он закончил Ростовский мединститут, ординатуру, а в 1956 году приехал в Азов и с тех пор уже не расставался с этим городком, создавал вместе с коллегами хирургическое отделение, которое возглавлял до ухода на пенсию.
  Труд врача-хирурга был отмечен орденом Трудового Красного Знамени, присвоением звания «Заслуженный врач РСФСР». Помимо работы врача успевал Василий Михайлович вести большую общественную работу, в том числе депутатскую.
   В год 40-летия Победы был участником юбилейного парада на Красной площади в Москве.
   Всю жизнь свою В.М. Кондауров оставался на передовой. В апреле 1996 года его не стало. Дело отца продолжают дети-медики. Улица Спортивная носит теперь имя В.М. Кондаурова.
   В 1995 году к наградам и званиям В.М. Кондаурова прибавилось еще одно. Он стал Почетным гражданином города Азова.

Чехов, С. Гордость Азова [о Василии Михайловиче Кондаурове] /С. Чехов //Приазовье. – 2002. – 8 мая. – С. 5.

   В преддверии наступающего Дня Победы нельзя не вспомнить о легендарной для нашего города личности – Василии Михайловиче Кондаурове, человеке незабываемой судьбы и достоинства.
   О нем в 1970 году был снят фильм «Фронтовики, наденьте ордена!», который демонстрировался по всей нашей стране и за рубежом в воинских частях Германии, Польши, Венгрии, Болгарии, Чехословакии.
  Награжден множеством наград, но самые памятные – медаль «За отвагу» и орден Славы всех трех степеней, что почти приравнивалось к высокому званию Героя Советского Союза.
   Василий Михайлович любил шутить, что прошел войну от А до Э – от Азова до Эльбы, расписался на рейхстаге…
  В нем сочетались беззаветное мужестве солдата при защите Родины и нежная любовь к своим детям, к людям вообще, непреклонная требовательность администратора и талант хирурга, достигающий уровня волшебства, обожание природы и мастерство педагога.
  Хотя Василий Михайлович не уроженец Азова, наш город стал для него поистине дорогим. Ведь когда 18-летний   юноша Кондауров в феврале 1943 года попал на фронт, то первым его "боевым крещением" стало сражение за освобождение Азова. В том бою молодой солдат был тяжело ранен и долгих шесть месяцев пролежал в госпитале. Тогда и решил: "Если выживу - сам стану врачом, и дети мои будут врачами". Затем опять фронт, страшные своей жестокостью бои. Довелось побывать солдату и стрелком, и пулеметчиком, и разведчиком.
   Однажды группа из 27 человек, среди которых был и Кондауров, прорвалась в населенный пункт, была отрезана противником от своих и оказалась в окружении. Пришлось принять неравный бой. В течение суток отбивались от озверевших фашистов. За это время было уничтожено около сотни вражеских солдат и минометная батарея. И только ночью, когда уже кончились патроны, подошли наши и спасли своих героев. Из 27 человек в живых осталось только семь, из них четверо раненых.
   И снова бои... На фронте был пять раз ранен и один раз контужен. Награжден многими наградами, но самые памятные - медаль "За отвагу" и орден Славы всех трех степеней, что почти приравнивалось к высокому званию Героя Советского Союза. Василий Михайлович любил пошутить, что прошел войну от "А" до "Э" - от Азова до Эльбы. Расписался на рейхстаге и отбыл на учебу в Сызранское танковое училище, так как имел среднее образование, боевой опыт и множество наград, а такие офицеры в армии ценились высоко.
   Но в 1947 году вышел указ, разрешающий добровольно демобилизовываться, и наш герой решил осуществить давнюю мечту. Он поступил в Ростовский медицинский институт. После учебы была ординатура по хирургии. Учился легко, с интересом, настолько успешно, что хотели оставить на кафедре, для научной работы. Но молодой хирург, будучи уверен в себе, рвался в бой – жаждал практической работы, хотел спасать людей теперь уже в мирное время.
   В 1956 году Василий Кондауров получил назначение в Азов заведующим хирургическим отделением и отправился знакомиться с будущим местом работы. Семья была в Ростове, ждала возвращения своего доктора к обеду. Но тот прибыл лишь к ночи, смертельно уставший, но очень счастливый. Оказалось, что когда приехал в Азов, там погибал больной, которому необходимо было сделать срочную операцию, а хирурга не было! Так что неожиданное появление молодого специалиста все восприняли с надеждой – все же хирург! – и с опасением, ведь молодой, совершенно без опыта, а операция сложнейшая, с такой не всякий профессионал справится. Как бы там ни было, сразу заставили переодеваться и брать в руки скальпель. После окончания многочасовой работы стало ясно, что операция удалась, больной будет жить.
   Необыкновенное это чувство – спасать человека, продлевать ему жизнь. Собрался ехать в Ростов к семье – но на пороге стояли испуганные родственники, наперебой, с плачем рассказывали о том, что в дальнем селе человек получил серьезную травму, погибает, а везти его в Азов запрети фельдшер, сказал, что не довезут по такой дороге. Пришлось Кондаурову ехать к деревенскому больному, спасать человека.
   Так начиналась трудовая жизнь молодого хирурга. Порой она походила на фронтовые будни: тоже ночные тревоги, многочасовые вахты у операционного стола. Его близкие вспоминают, как он одевался по ночам, когда за ним прибывала машина отвезти на какой-нибудь экстренный случай, не терпящий промедления. Василий Михайлович, зная, что иногда бывает дорога каждая секунда, вечером, раздеваясь, всегда развешивал одежду на стуле в строгом порядке. Чтобы не беспокоить семью, он обычно одевался в темноте на ощупь, как по боевой тревоге, буквально за несколько секунд, ни разу не напутав, где у него носки, где майка, в каком кармане ключи и другие необходимые мелочи.
  Быстро летели годы. Кроме работы в операционной и беспокойной административной деятельности заведующего, Кондауров неустанно следил за всеми новинками в области хирургии, о которых сообщалось в «Медицинской газете» и в журнале «Хирургия». Был членом общества хирургов Ростовской области.Каждый год выезжал на 1-2 месяца на учебу в Москву, Ленинград, Волгоград и другие города на курсы анестезиологии, реанимации, онкологии, гинекологии, травматологии. Из Кургана привез от Иллизарова его аппараты и образцы хирургических гвоздей для соединения трубчатых костей. Являлся делегатом восемнадцати всесоюзных и всероссийских съездов и конференций ведущих хирургов. Со всех съездов и курсов обязательно привозил какие-то новшества, достижения, разработки в области медицины, внедрял их у себя в Азове, учил молодых врачей, терпеливо разъяснял, показывал, консультировал. Помимо многочисленных фронтовых наград, заслужил доктор и орден Трудового Красного Знамени. О нем в 1970 году был снят фильм "Фронтовики, наденьте ордена!", который демонстрировался по всей нашей стране и за рубежом в воинских частях в Германии, Польше, Венгрии, Болгарии, Чехословакии.
   Более 40 лет проработал Василий Михайлович главным хирургом города. В его трудовой книжке всего одна запись о приеме в Азовскую городскую больницу. За эти годы им было сделано более 20 тысяч операций, он избавил от недугов и вернул к жизни великое множество людей, отдавая каждому частичку своего сердца. Год от года становился мудрее, опытнее, снискав авторитет среди коллег, доверие и уважение многочисленных пациентов.
  И всю жизнь рядом была красавица жена воплощение доброты, мудрости и такта, разделявшая все радости и невзгоды, являвшаяся самым надежным другом и помощником. Воспитали прекрасных дочь и сына. Осуществилась давняя мечта – дети пошли по стопам отца, тоже стали врачами. Лариса - педиатр, лечит детей; Михаил - хирург, и тоже, как отец, от Бога, невестка Ольга не составила исключения - она терапевт, возглавляет терапевтическое отделение горбольницы. Так что династия Кондауровых продолжает дело отца, возвращая людям здоровье, а порой и жизнь. Я с детства знаю всю семью Кондауровых и всегда восхищаюсь, насколько это красивые и добрейшие люди, сколько в них милосердия и любви к человеку, готовности всегда прийти на помощь.

Камышев, М. Страницы большой жизни [о В.М. Кондаурове] /М. Камышев //Они прославили Родину. Кн. 3. – Ростов н/Д, 1975. – С. 88-95.

  Василий Михайлович Кондауров вышел из операционной, на ходу снимая перчатки. Мы познакомились. Тяжело опустившись на диван, он положил на стол большие, чуть вздрагивающие руки. Закрыв глаза, посидел с минуту, потом не спеша закурил. Повернулся ко мне:
   - Извините. Немножко отдохну...
  Василий Михайлович невысок, коренаст. На бледном лице с правильными чертами лежала печать усталости и пережитого напряжения: операция длилась больше двух часов. Положив в пепельницу окурок, он поднялся:
   - Извините, пойду взгляну на больного, а потом потолкуем.
  Кондауров поспешно ушел, и стало понятно, что его теперь ничто не занимало, кроме состояния человека, которому он только что сделал операцию. Подумалось: может быть, и сегодня не состоится наша беседа. Дней десять назад мы договорились о встрече, но когда я приехал в Азов, Василия Михайловича вызвали по неотложному случаю в село Кутей. Во второй мой приезд он оказался на выезде в Елизаветовке. И сегодня, приехав в Азов, прежде чем идти в больницу, я завернул в военкомат. Давний мой знакомый, подполковник Нестеров, узнав о цели приезда, улыбнулся:
   - Все никак не встретитесь? Давайте-ка   созвонимся. - Прикрыв микрофон ладонью, он подмигнул: - Кажется, поймали!
   Сказал и тут же осекся:
   - Мне бы Василия Михайловича. Где же?..
   Нестеров повернул трубку в мою сторону, и стал отчетливо слышен женский голос:
  - Недавно вернулся из Маргаритовки. Там лошадь человека чуть не убила - голову ему проломила, вот и выезжал на операцию... Вы позвоните позже. Василий Михайлович дома не засидится. Он у нас, как на военной службе, всегда на посту.
  Когда Нестеров снова позвонил, оказалось, что Василий Михайлович уже делает операцию, которая должна скоро закончиться. И я поспешил в больницу. В ожидании листал страницы блокнота с выписками из наградных реляций и личного дела
  Вот уже почти двадцать лет полный кавалер орденов Славы Василий Михайлович Кондауров работает главным хирургом города Азова и района. За эти годы избавил от недугов, вернул к жизни не одну тысячу человек, отдавая каждому частичку своего щедрого сердца. И год от года становится опытнее, мудрее, снискав авторитет среди коллег, доверие и уважение многочисленных пациентов. Его активная врачебная деятельность отмечена орденом Трудового Красного Знамени.
   Азов стал Василию Михайловичу роднее села, в котором родился. Здесь он дважды получил крещения: в первом бою и в первой самостоятельной операции...
   Между тем дверь, скрипнув, пропустила Василия Михайловича. Он вернулся повеселевшим и, присев на стул, достал папиросу:
   - Все в порядке. Будет жить. А случай довольно редкий: ножевое ранение сердца.
   Начав рассказывать о только что состоявшейся операции, Василий Михайлович часто употреблял медицинские термины. Внимательно слушая, я разглядывал его. Открытое, широкое лицо. Шапка русых волос. Тронутые сединой виски. Возле голубых глаз - паутина морщинок. Что это? Отметины грозной фронтовой поры или нелегкой тревожной профессии?   Когда же Кондауров решил стать хирургом? Может быть, в тот день, когда в феврале 1943 года он, солдат 178-го стрелкового полка, принимая боевое крещение, участвовал в первом своем бою за освобождение Азова и увидел, как безжалостно кромсает война людей? Или когда в составе войск, сокрушавших хваленый гитлеровцами Миус-фронт, штурмовал Таганрог, был контужен и почти три месяца находился в госпитале? Или когда, тяжело раненный под Жлобином, снова очутился на госпитальной койке и пролежал на ней чуть ли не полгода?.. В ординаторскую пришла медсестра:
    - Василий Михайлович, больного привезли. Будете смотреть?
    Кондауров, снявший уже халат, стал натягивать его снова, но тут же сдернул, положил на стол и улыбнулся:
    - Привычка! Условный, так сказать, рефлекс.
     И к сестре:
    -Какой диагноз у поступившего?
    - Аппендикс...
    - С аппендицитом любой хирург справится, - пояснил он мне. - У нас теперь опытные врачи, и мне жить стало спокойнее. Реже будят по ночам. А раньше ни днем, ни ночью не было покоя, как на фронте!.. Я ведь там пробыл с   февраля сорок третьего и до самого конца войны. Отступать не пришлось. Все время продвигались на запад. Можно сказать, изучил всю солдатскую азбуку войны от «А» до «Э»...
    Усмехнувшись, Василий Михайлович   спросил:
    - Непонятно? Это значит - от Азова до Эльбы,   через Берлин.
    - Тогда, наверное, на каждую букву азбуки есть памятные эпизоды?
    - Да как вам сказать...
    Я упомянул о бое под хутором Водопоем, и Василий Михайлович даже подался ко мне:
    - А вы что, были там?
    - Не приходилось.
    - Откуда же узнали? - опросил и сам ответил: - Да, вы же говорили, что в военкомате читали личное дело.
   Знакомое название маленького хутора, который можно разыскать только на самых крупномасштабных картах, словно бы всколыхнуло Василия Михайловича. Правда, рассказывал он не очень подробно. Приходилось выспрашивать детали, сопоставлять их с выписками из реляции, и тогда постепенно вырисовывалась картина того жаркого боя, за мужество, стойкость и отвагу в котором ой, Кондауров, получил вторую боевую награду - орден Славы IIIстепени. Первой была медаль «За отвагу».
   Тот памятный бой разыгрался под городом Николаевом в марте, когда вешние воды заливали все низины. Вражеская оборона состояла из цепи опорных пунктов, прикрывавших друг друга перекрестным огнем. Нашим войскам поступил приказ: начать наступление на Николаев. Командир решил провести разведку боем, чтобы уточнить огневую систему гитлеровцев. В передовой группе оказался и рядовой Кондауров.
   Предстояло ночью просочиться в промежутки между двумя опорными пунктами неприятельской обороны, овладеть хутором Водопоем и удержать его до подхода основных сил.
   Группа продвигалась вперед, строго соблюдая меры предосторожности. Вспыхнет ракета - воины ничком падали на мокрую землю, потухнет ракета - снова ползли, делали броски через опасные зоны. Солдаты вымокли с головы до ног. Но они словно не замечали ни сырости, ни знобящего пронизывающего ветра, ни посвиста пуль: гитлеровцы наугад стреляли из пулеметов.
   Уже возле самого хутора разведчик, шедший в головном дозоре, едва не столкнулся с немцем. Тот оторопело крикнул: «Хальт!», дал очередь и тут же был прикончен ножом.
   Разведчики поспешили к строению, показавшемуся впереди. Как потом они увидели, это был сарай - все, что осталось от хутора. Замяв круговую оборону, воины заметили неподалеку от себя всполохи выстрелов: вела огонь минометная батарея. Часть группы (в ее составе находился и Кондауров) с тыла подобралась к вражеским позициям, забросала их гранатами. Минометчики стали разбегаться. Тех, кто уцелел от осколков гранат, настигли автоматные очереди.
   Поняв, что на территорию хутора прорвалась небольшая группа, немцы, наверное, решили пленить разведчиков, они охрипшими голосами надрывно орали: - Русс, капут!.. Русс, плен!
   Разведчики отвечали на это короткими автоматными очередями. Свирепея, гитлеровцы усиливали обстрел сарая и подступы к нему. То в одном, то в другом месте с грохотом обрушивалась крыша. Зияли пробоины в стенах. Группа очутилась в огневом мешке.
   На помощь горстке храбрецов пришли наши артиллеристы. Тех фашистов, кому удавалось прорваться сквозь завесу заградительного огня, разведчики подпускали ближе и расстреливали в упор. Так повторялось несколько раз. Перед сумерками немцы подожгли сарай зажигательным снарядом. Мокрая солома чадила удушливым дымом. К тому времени в живых осталось лишь семь человек, из них трое были тяжело ранены.
   - Трудная сложилась обстановка, - вспоминает Василий Михайлович. - Помню, еще шутили: или пан, или пропал. Никто уже не помышлял, что удастся выбраться из огненного мешка. Приготовились драться до последнего патрона. И вдруг слышим совсем недалеко: «Ура!» Вскоре в сарай вбегают наши солдаты, а с ними и командир полка: «Вы, говорит, настоящие герои! Ну и наложили фашистов вокруг себя!..»
    Василий Михайлович умолкает. Я гляжу в его повлажневшие глаза. Сколько же раз они смотрели смерти в лицо?
   Под Жлобином гвардии рядовой Кондауров первым поднялся на штурм вражеских позиций. Это мне известно из представления к награде.
   Первым поднялся! Об этом легко сказать, а какие душевные силы нужно иметь, чтобы сделать первый шаг навстречу шквальному огню противника, пойти навстречу смертельной опасности, не обращая внимания на то, как слева и справа дыбится, дымится от взрывов земля, как пролетают над головой осколки, посвистывают пули?
  В том бою Василий Кондауров все время шел впереди, примером своим вселяя в сердца однополчан отвагу, уверенность в победе. Уже в глубине неприятельской обороны роту прижал к земле фашистский пулеметчик. И тогда вспомнил Василий Михайлович про великий подвиг Матросова, подобрался к дзоту и меткими бросками гранат потушил огневую точку. Опять рванулась цепь вперед, покатилась по полям и перелескам.
   Самое трудное осталось уже позади, когда неожиданно прилетел шальной снаряд. Осколки посекли Кондаурову бедро и голень, один из них угодил в голову. И снова - госпитальная койка.
   За подвиг в сражении под Жлобином командир вручил Василию Михайловичу орден Славы IIстепени.
   Медики выходили его и на этот раз. Через полгода, в январе 1945 года, прибыл Василий Михайлович на фронт, под Варшаву. Далеко ушли фронтовые друзья-товарищи, пока он лечился.
   Спустя несколько дней полк получил приказ: «Вперед, на запад!» Гвардии рядовой Кондауров,закремневший в пекле боев, снова первым, по тонкому льду, под огнем врага, перешел великую польскую реку. На западном берегу закрепилось человек тридцать. До ночи удерживали плацдарм. Под покровом темноты переправился весь полк и наступал в направлении на Берлин.
   - Эпизодов разных, конечно, было много. На войне за день порою испытывал и переживал больше, чем за годы мирной жизни. - Василий Михайлович сделал паузу и, сощурившись, покачал толовой: - Нет, и теперь бывает нелегко. Сложная операция - это тоже бой... Бой за жизнь человека. И сейчас бывают поражения и раны. Раны душевные. Они, пожалуй, больнее физических... После одной такой раны долго лечился.
   Мне понятно, о чем говорил Кондауров. После проведенной им нелегкой операции у него случился инфаркт. Первые дни он лежал рядом с операционной. С трудом его выходили.
   ...В открывшейся двери показалась голова в белом чепце: - Василий Михайлович, вас просили позвонить в горком партии.
    - Хорошо,  - ответил Кондауров и сказал:  - Выступать на семинаре надо.
    Поймав вопросительный взгляд, он пояснил:
 - Как пришел в больницу, с той поры - секретарь партийной организации. Раньше вроде не замечал объема этой партийной работы, а теперь трудновато. 60 коммунистов, ими надо руководить, да еще учеба, беседы...
   Роясь в столе, Василий Михайлович выкладывал бумаги. Среди них оказался конверт, другой. Опрашиваю: писем много получаете?
   - Много. Особенно после того, как вышел на экраны фильм «Фронтовики, наденьте ордена». Видели?.. Снимали его после встречи полных кавалеров орденов Славы в Москве в семидесятом году. Из медиков я один на всю страну оказался. Вот и попал в тот фильм. Письма приходили пачками. Сам не успевал на все отвечать. Лариса, дочка, и жена помогали. Те письма дома. А что в этих пишут?..
   Кондауров протянул мне лист из ученической тетради. Нетвердой, видно, еще неокрепшей после болезни рукой написаны слова, идущие от сердца: «Многоуважаемый Василий Михайлович! Примите мою и всей моей семьи великую Вам благодарность за то, что сделали невероятное - вернули мне жизнь на радость семье и детям. Я сегодня встану рано-рано, до восхода солнца, подниму руки, поймаю первый луч солнца и подарю его Вам и Вашим коллегам - всем тем, кто- живет для людей...»
   В другом письме были тоже сердечные слова благодарности. Я спросил:
   - Те письма, что дома, тоже такие?
  - Нет, там самые разные. И от однополчан и вовсе незнакомых людей. Идемте ко мне?.. С семьей познакомитесь и письма почитаете.
   Вызвав дежурного врача, Василий Михайлович отдал распоряжения, предупредил, что будет дома, и мы вышли.
  В послеобеденный час в больничном коридоре было оживленно. Возле окна стоял парень с забинтованной головой. Медленно брела женщина с рукой на перевязи. Высокий мужчина, поджав упрятанную в гипс ногу, стучал костылями. Всех их видел сегодня главный хирург, но каждому вновь сказал ободряющее слово.
   В ответ больные благодарили его за заботу о них. На улице с ним здоровались встречные прохожие.
   - Вас тут все знают!
  - Все не все, а многие, - ответил   на   мое восторженное замечание Кондауров. - Кто сам побывал в больнице, у кого - родственники. В год мы делаем почти три тысячи операций, я здесь работаю двадцать лет...
  Дома Василий Михайлович никого не застал: жена - Галина Ивановна, инспектор гороно, - в это время работала, Лариса - студентка Ростовского мединститута - сдавала экзамены, а сын Михаил катался на велосипеде, полученном в подарок за успешное окончание восьмого класса.
  - Придется самим   хозяйничать, - Василий   Михайлович открыл шкаф и достал большую пачку писем со штампами Москвы, Магадана, Ленинграда, Хабаровска, Тбилиси, Киева, Ташкента...
  Командир первого стрелкового батальона, в котором служил рядовой Кондауров, писал: «...Смотрел кинокартину, видел и Вас. Узнать, конечно, трудновато - столько лет прошло. Но помню Вас отлично. Боевым солдатом были...»
  В сорок седьмом году вернулся Василий Кондауров в родительский дом коммунистом, полным кавалером орденов Славы, лейтенантом запаса. Не стал праздно тратить время - руки стосковались по крестьянскому труду. Работал в колхозе бригадиром полеводческой бригады. Провел сев, уборку и подался в Ростовский медицинский институт. Закончив его, учился в ординатуре у профессора Ивахненко. Потом получил назначение - в Азов...
   Нашу беседу нарушил телефонный звонок. Василия Михайловича срочно вызывали в больницу. В глазах его засияли искорки вдохновения. Он очень любит свою беспокойную, но благодарную работу. Ведь его призвание - даровать людям здоровье, а значит - радость и счастье, жизни, которую он отстаивал в жестоких боях с врагами Родины.

Огненный путь к Победе: воспоминания В.М. Кондаурова//Незабываемые годы: воспоминания азовчан о Великой Отечественной войне. Кн. 1. – Азов, 1996. – С. 17-26.

Полный кавалер ордена Славы
Кондауров Василий Михайлович.
Гвардии рядовой,
разведчик 478-го стрелкового полка
320-й стрелковой дивизии и
291-го, 293-го, 295-го стрелковых полков
96-й стрелковой дивизии.
Заслуженный врач РСФСР.
Почетный гражданин города Азова.
Капитан медицинской службы.
(1924-1996)

Огненный путь к Победе
    В начале войны наша семья проживала в Кущевском районе Краснодарского края. Здесь-то и пришлось мне пережить немецкую оккупацию. В начале февраля 1943 года наша местность была освобождена. Я был зачислен в 478-й стрелковый полк 320-й стрелковой дивизии, которая с боями продвигалась в сторону Азова. Выбив немцев из Азова, наша часть, не останавливаясь, погнала немцев дальше по Задонью. Зима стояла суровая, лед наДону выдерживал даже тяжелую технику. В хутореРогожкино пришлось задержаться: противник оказал жестокое сопротивление. Хутор брали с боем. Я и несколько моих товарищей залегли у домика рыбака на окраине хутора и вели огонь по немцам, обеспечивая продвижение отделений роты, а потом и сами бросились вперед. Бой был горячий. Немецкие автоматчики пытались сорвать наше наступление, фашистские самолеты бомбили позиции. Опасность - на каждом шагу. Надо было пересилить страх, найти выгодные позиции и выполнить приказ. Именно здесь, у небольшого рыбацкого домика, на окраине хутора Рогожкино я, молодой боец, пережил особое чувство становления защитника своей Родины. Этот домик рыбака стал для меня моей "высотой", моей точкой отсчета огненного пути к Победе.
   Уже после войны мы с женой Галиной Ивановной приехали в хутор Рогожкино. Нашел я этот домик, молча несколько раз обошел его... На вопросы жены не мог отвечать: навалились на меня воспоминания военных лет и понеслись друг за другом...

Миус-фронт
   Трудно пришлось нам на Миус-фронте. Немцы сильно укрепили свой передний край, и ведение разведки было очень сложным. Уходили в поиск днем и ночью. Но не всегда нам удавалось достичь цели.
   Помню, 4 мая 1943 года в составе батальона я участвовал в разведке боем на высоте под селомРяженое у Матвеева Кургана. На этот раз разведка провалилась с большими для нас потерями. Хочу об этом эпизоде рассказать подробнее. В солнечный майский день в 17.00 после небольшой артиллерийской подготовки (работали и "Катюши") мы поднялись, вышли из окопов (нейтральная полоса была до 600 метров) и через балку побежали на высоту "101". Но после нашегоартогня немцы быстро опомнились, и автоматным, пулеметным и минометным огнем наш батальон был прижат к земле. Атака захлебнулась. До конца дня мы находились на нейтральной полосе, по существу, расстреливаемые немцами. С наступлением темноты оставшиеся в живых возратились в свои окопы. Десятки убитых и раненых были вынесены нами в расположение части. В том бою я потерял своих односельчан - Ваню Близнюка и Ваню Лутай (они были тяжело ранены, а затем умерли тут же, в окопах, от кровотечений). До войны мы вместе учились в школе и вместе пошли в армию. Похоронили их утром у села Ивановки в братской могиле.
  Память фронтовика избирательна. Иной солдат прошел всю войну от Сталинграда до Берлина, а помнит больше всего какую-нибудь деревеньку с названием, каких в России много. Перед взором другого солдата при слове "война" встает берег речушки, какую и на карте не сыщешь. В памяти третьего - степной холм. Но есть названия, которые одинаково памятны многим. У солдат и офицеров 320-й, 96-й и других стрелковых дивизий таким памятным местом стал Миус-фронт.
  Великая Отечественная война оставила много памятных мест, но сражение на реке Миус не имеет себе равных. По правому обрывистому берегу реки Миус на десятки километров в глубину Донбасса тянулся так называемый Миус-фронт, который гитлеровцы считали неприступным. Для обороны Миус-фронта они создали из своих резервов специальную 6-ю армию - копию армии Паулюса, разгромленной под Сталинградом. Фашистское командование построило на Миусе мощный оборонительный рубеж, сильно укрепленный огневыми и инженерными средствами. Оборона проходила по всему берегу реки до Таганрога и состояла из трех линий. Правый берег был выше, и это давало немцам большое преимущество. Подступы к переднему краю обороны прикрывались проволочными заграждениями в 3 ряда, противотанковыми и минными полями глубиной до 200 метров. Вторую полосу обороны немцы подготовили в 10-12 километрах от первой. На этой линии было сделано множество опорных пунктов. На нашем участке этими пунктами были: села Александровка, Мариновка и высота 277,9 Саур-Могила. Сама природа образовала здесь неприступную крепость. Преодолеть этот рубеж с ходу было невозможно, и мы перешли к активной обороне - с тем, чтобы подготовиться к предстоящим наступательным боям за освобождение Донбасса. В течение трех месяцев мы укрепляли оборону, рыли окопы, оборудовали огневые позиции, наблюдательные пункты. Проводили штатную разведку. Артиллеристы наблюдали за огневыми точками немцев и вели по ним огонь. Все солдаты и офицеры жили одним желанием - скорее перейти в наступление, освободить родной Донбасс, Украину из немецкой неволи.

На подступах в Донбассу
   Ранним утром 17 июля 1943 года сотни тысяч орудийных, минометных стволов, включая "Катюши", поддерживаемые авиацией, открыли шквальный огонь и, наращивая мощь, начали сокрушать Миус-фронт. После длительной артподготовки пошли танки, вслед за ними в атаку устремилась пехота. Началось долгожданное освобождение Донбасса. Немцы сопротивлялись ожесточенно. Казалось, горела сама земля от разрывов снарядов и бомб. Солнце едва просвечивало. Впереди находилось село Калиновка, а за ним - высота Саур-Могила. Она имела важное тактическое значение для немцев. С нее просматривался наш тыл, а в бинокль в ясную погоду можно было видеть и город Ростов. Все понимали, что к Донбассу не пройти, пока не будет освобождена высота Саур-Могила. Когда мы преодолели первую полосу обороны немцев, в очередном бомбовом ударе меня тяжело контузило; это было 19 июля 1943 года. Кто подобрал меня, как я попал в госпиталь, который в то время находился в городе Зернограде, не знаю. Два месяца я не разговаривал и три месяца плохо слышал. Позже узнал, что июльское наступление на Миус-фронтеполностью провалилось... Наши войска с большими потерями отступили на прежние позиции. Только при повторной попытке, 20 августа 1943 года, оборона немцев была прорвана и началось освобождение Донбасса.
  Через четыре месяца меня выписали из госпиталя, и я снова был направлен на передний край наступающих войск. Часть, в которую меня определили, вела бои на реке Молочной под городом Мелитополем. И в первый же день меня ранило в руку. Даже номер части не успел запомнить.

Никопольский плацдарм
  После лечения в госпитале № 1606, в начале декабря, я прибыл в 96-ю гвардейскую Иловайскую стрелковую дивизию, находившуюся на левом берегу Днепра на Никопольском плацдарме, в районе села Большой Рогачик. В этой дивизии я был трижды ранен и трижды награжден: медалью "За отвагу" и двумя орденами Славы. В 96-й дивизии я был зачислен в роту автоматчиков 291-го стрелкового полка. За счет этой роты часто пополнялся взвод разведчиков. Трижды пришлось мне с разведчиками делать ночную вылазку к немцам за "языком" через нейтральную зону.
  Наша дивизия, находясь в обороне, готовилась к прорыву, к броску через Днепр. Все время суток, кроме немногих часов, отведенных для сна, были заняты учебой. Учились вести бои на суше и на воде, учились закрепляться на завоеванном клочке земли и расширять плацдарм, учились вязать плоты из бревен, бочек, хвороста и соломы, грести, бороться с течением воды. В эти темные сырые декабрьские ночи мне верилось, что скоро будут пройдены оставшиеся до Днепра километры, что нас не задержит ни грязь, ни вода, ни огонь врага, что берега могучей реки очистятся от фашистской нечисти. Много работали с нами политработники. Они укрепляли нашу солдатскую дисциплину, воодушевляли нас на подвиги. Несколько ранее, в октябре 1943 года, был принят новый Гимн Советского Союза, и мы разучивали его по отделениям. Нас выводили из окопов переднего края и вели в ближайший населенный пункт, где мы учили слова, а затем, под баян, исполняли хором: "Союз нерушимый республик свободных сплотила навеки Великая Русь...".
   Наконец, утром 7 февраля 1944 года, после многочасовой артиллерийской подготовки, была прорвана эшелонированная оборона Никопольского плацдарма, и к исходу дня мы вступили в село Сергеевку, которое находится на левом берегу Днепра. Теперь предстояло с боем форсировать Днепр. Под покровом ночи на двух резиновых и двух деревянных лодках мы подплыли к правому берегу и, переплыв реку, с ходу пошли к протоке Пидпильне; на рассвете были у ее берега. Затем с боем наше подразделение взяло село Михайловку. Местность освещалась ракетами, по нашему берегу все время велся пулеметно-минометный огонь.
   Мы с ходу ворвались в траншеи противника, бросая вперед фанаты. Действовали стремительно, решительно. К рассвету первая линия обороны врага была полностью в наших руках. Немцы постоянно контратаковали. Их штурмовая авиация бомбила нас, а артиллерийский и минометный огонь не прекращался. С высот по берегу реки вели прицельную стрельбу танки и самоходные установки врага Трое суток мы удерживали плацдарм. За это время враг неоднократно бросался в контратаки, вступая в рукопашные бои, и проводил психические атаки. Имея прямую телефонную связь через протоку Пидпильна с поддерживающей нас артиллерией, которая находилась на высотах у села Сергеевки, мы вызывали артогонь по фашистам. По сути это был вызов огня на себя, но иного выхода не было.
  В конце третьего дня при активной поддержке огнем артиллерии мы атаковали немцев. Внезапная атака ошеломила их. Большинство немцев сдались без особого сопротивления. Но, тем не менее, это был бой, и мы тоже имели потери. Многих товарищей мы недосчитались. Среди тех, кто пал смертью храбрых, был командир роты гвардии капитан Клименко, одним из первых ворвавшийся на немецкий плацдарм.
   Я был вновь ранен, перевязан, но продолжал бой.
 Теперь уже далеко за Днепром гремели боевые раскаты, фашистские войска откатывались к берегам Черного моря, сопротивляясь, цепляясь за каждый населенный пункт, каждую высоту.
   Впереди у нас был город Николаев. Самый сильный оборонительный рубеж у немцев оказался в пригороде Николаева - у поселка Водопой. Тяжесть боев усиливало бездорожье, тылы фронта растянулись, боекомплекты были неполные, темп наступления наших войск замедлился.
  Весна 1944 года на Украине была ранняя, дождливая. Кругом степь, покрытая бурьяном. Помню один страшный день. Вдали показалось село Черное. Подходя к нему, мы приготовились к бою. Подошли ближе. Тихо. Видим - горят некоторые хаты. Страшная картина предстала перед нами: повсюду - около дворов, во дворах - лежали трупы. Больше -женщины и дети. Они были расстреляны варварами. Женщины лежали рядом со своими детьми, как бы стараясь прикрыть их собой...
   ... Вражеская оборона состояла из опорных пунктов, прикрывавшихся перекрестным огнем. Однажды нашей группе разведчиков совместно с автоматчиками было приказано просочиться в промежутке между двумя пунктами, овладеть впереди лежащим поселком и удерживать его до подхода основных сил. Двинулись темной, промозглой мартовской ночью и шли, соблюдая меры предосторожности. Вспыхнет ракета - ничком на мокрую землю. Вымокли с ног до головы. Уже приближались к поселку, когда впереди идущий солдат, едва не столкнувшись с немцами, оторопело крикнул: "Стой!" В ответ по-немецки: "Хальт!". Закипела яростная перестрелка. Мы прорвались к маячившему впереди строению. Это был пустой сарай с открытыми воротами. Мы (нас было около 30 человек) заняли круговую оборону. Нашим войскам прорваться не удалось. Мы оказались в огненном мешке. С наступлением дня сориентировались: сарай находится в двух километрах от нашего переднего края и в километре от немцев. Торцом сарай был обращен к нашему переднему краю. Скота в сарае не было, окна были выбиты. Слева от сарая (если смотреть на наш передний край) на крыше здания (метров 60-70 от нас) немцы установили пулемет и секли по окнам сарая. Справа в 100-120 метрах стояла минометная батарея, которая тоже вела огонь по нашему сараю. Что происходило дальше, трудно описать. Помогли наши артиллеристы. В течение дня немцы несколько раз бросались в атаку и надрывно, настойчиво кричали: "Русс-плен, русс-капут". Немцы вели обстрел то в одном, то в другом месте. С грохотом обрушилась крыша. Зияли пробоины в стенах.
  Наши силы быстро иссякали, раненых и убитых мы разместили у стен сарая, ближе к кормушке для скота. С каждой минутой дышать становилось все труднее: душил смрадный, густой дым. Из всей группы бойцов нас осталось лишь 7 человек: трое тяжелораненых и четверо пока что невредимых. Помню, еще шутили: на каждого по стороне света. Мне достался запад. Никто уже не помышлял, что удастся выбраться из огненного мешка. Готовы были драться до последнего патрона. И вдруг (уже в сумерках второй ночи) слышим совсем недалеко: "Ура!" В сарай вбежали наши, с ними командир, какого чина я не запомнил. Увидел нас, обрадовался, стал обнимать:
   Вы, говорит, настоящие герои! Ну и набили фашистов вокруг сарая!
   Счет им мы не вели. Но теперь поняли: бой вели недаром.
  Чем ближе мы пробивались к городу Николаеву, тем более ожесточенное было сопротивление немцев.
  Был и такой случай. Нам приказали овладеть одной из высот, и подразделение боевым строем, цепью пошло в наступление в открытом, вспаханном осенью поле. До немецких окопов оставалось метров 100-150. Наши боевые ряды были прижаты огнем к земле. Спрятаться некуда, окопы вырыть невозможно. И мы пролежали несколько минут - расстреливаемые немцами чуть ли не в упор. И вот один из пожилых солдат закричал: "Ребята, что же мы будем лежать, пока всех не побьют? Вставайте, пошли в наступление!" С криком "Ура!" поднялся сам и поднял всех нас в атаку.
  Немцы тоже выскочили из окопов (боялись, что мы их перебьем), бросились нам навстречу с автоматами и винтовками на перевес. Наше "Ура!" еще громче усилилось. Тогда немцы не выдержали и повернули в свои окопы. Завязался рукопашный бой. Били прикладами, кололи штыками, расстреливали в упор...
   28 марта 1944 года город Николаев был освобожден. В ночном бою я еще раз был ранен. Город Николаев занимает особое место в боевом пути 96-стрелковой дивизии. Здесь, в этом городе, мы попрощались с 3-м Украинским фронтом и направились в распоряжение 1-го Белорусского фронта.

Операция «Багратион»
   В начале апреля 1944 года наша 96-я стрелковая дивизия на одной из железнодорожных станций Херсонской области была погружена в вагоны эшелона и направлена на север до станции ЗлынкаГомельской области. Дальше маршем пошли вглубь Полесских болот, где уже более года стоял фронт. Неоднократные попытки прорвать оборону немцев на этом участке успеха не имели. Два месяца мы готовились к сражениям, прошли суровую школу в условиях лесисто-болотистой местности. Учения проводили применительно к боевой обстановке, в "наступательных боях" применяли стрельбу боевыми патронами. Применяли настоящие гранаты.
  Мне дали возможность освоить снайперское дело (предстояли бои в лесу). Я был зачислен в 293-й стрелковый полк 9б-й стрелковой дивизии. Наконец, нас доставили в район села Гороховичи. Все понимали: нам выпала честь освобождать белорусские села и города, а самое главное - белорусский народ от фашистского порабощения.
  У немцев - мощная оборона: минные поля, проволочные заграждения, линии траншей, доты, дзоты, насыпанные валы с деревянными заборами. Все это прикрыто топкими непроходимыми болотами. Утро 24 июня выдалось хмурым, но настроение у нас было приподнятым, е думали о предстоящем сражении. В 7 часов утра залп "Катюш" возвестил о начале артподготовки. Затем все слилось в неумолкаемый гром орудий, длившийся свыше двух часов. Появились наши штурмовики и приступили к обработке обороны немцев. Мы заняли исходный рубеж для наступления. По приказу командира взвода младшего лейтенантаКурсаева сняли с себя скатки - шинели и оставили их в окопах (они мешали бы в наступлении).
  По сигналу - серии зеленых ракет - по приказу командира взвода мы ринулись на штурм вражеских укреплений. Проваливаясь в топкой трясине, в мокроступах и со щитами из хвороста в руках, в полном вооружении с трудом преодолевая минные поля, проволочные заграждения, ворвались в первые траншеи врага. Завязался рукопашный бой. Гитлеровцы отступили во вторую траншею. Истекая кровью, смертельно раненный командир взвода младший лейтенант Курсаев призывал во весь голос: "Вперед, братцы! За Родину!.."
   Основная оборона врага была прорвана, наш батальон нанес стремительный удар по второй позиции врага. Метр за метром продвигались мы к цели. Немцы оказывали упорное сопротивление. Из-за опушки леса нам во фланг ударила большая группа автоматчиков. Мы развернулись налево и пошли в атаку. Бой дошел до рукопашной схватки. Немцы не выдержали нашего удара и стали отступать в лес. На нашем участке несколько десятков гитлеровцев нашли себе могилу в этом жестоком бою. В середине дня в очередной контратаке немцев был тяжело ранен командир роты. Командование ротой взял на себя командир взвода младший лейтенант Ефремов. Немцы отступали по всему участку фронта, бросая технику и оставляя на поле боя раненых. За день боев и наша рота понесла немалые потери. К концу дня нашему подразделению дали временную передышку. Мы стали приводить себя в порядок и немного отдохнули. Старшины и повара привезли добротно приготовленный ужин с фронтовой чаркой. Привезли и брошенные перед началом атаки шинели-скатки. Несмотря на горечь утраты боевых товарищей, мы оживленно проводили беседы. Многие воины подали заявления с просьбой принять их в ряды Коммунистической партии и в комсомол. Бой по прорыву обороны немцев длился несколько суток. Преодолевая трудно проходимые болота и множество речушек, охраняемые огнем артиллерии, танков, поддерживаемые непрерывно с воздуха, мы продвигались, освобождая белорусскую землю.
   12 июля 1944 года я вновь был ранен, на этот раз тяжело. Снаряд разорвался у самых ног - перебило левое бедро, посекло осколками левую и правую голень и левое плечо. И один осколок угодил в голову, в левый висок. Снова госпиталь - на длительный срок... За полгода лечения я видел, какие творили чудеса врачи, проявляя мужество в лечении, оперируя раненых, оказывая им медицинскую помощь. Порой сутками врачи стояли у операционного стола. Выходили и меня. И в который уж раз!
  После войны я окончил Ростовский медицинский институт и 40 лет простоял за операционным столом Азовской городской больницы. И все эти годы передо мной неотступно стоял образ фронтового врача, сражавшегося за жизнь израненных солдат. Так можно сказать: с военнойискринкой всю жизнь прожил я.

Вперед – на Запад!
  Шел январь 1945 года. Часть, в которую я был направлен, находилась на Пражском плацдарме (правый берег реки Вислы), что под городом Варшава. Глубина плацдарма (до реки Висла) -10-12 километров. Зачислен я был в 185-ю Понкратово-Пражскую стрелковую дивизию, 1319-й стрелковый полк, в первую роту, которой командовал старший лейтенант Шахов. К этому времени я уже был опытным солдатом.
  Было тихое морозное утро 14 января. Но скоро все это переросло в сплошной гул. Артиллерийская обработка переднего края немцев длилась около двух часов. Заранее были проделаны проходы в проволочных заграждениях и минных полях. В образовавшуюся брешь во вражеской обороне командир роты повел нас в наступление. Оказалось, что на нашем участке немецкие позиции обороняли власовцы. Они оказывали яростное противодействие. Но все же мы сломили, прижали их к берегу. Здесь и произошла развязка трагедии. Власовцы поднимали руки и кричали: "Пощадите", "Я из Пензы", другой: "Я из Воронежа", третий: "С Кубани" и т.д. Левый берег - возвышенный, с глубоким окопами и траншеями - обороняли немцы.Они также вели огонь по отступающим власовцам, которые держали оборону на плацдарме и являлись живыми щитами, т.е. смертниками, для прикрытия основной обороны.
   Мы с ходу начали форсирование реки Вислы. По всей ширине река была покрыта тонким льдом. Левый берег был высоким, и там оборона немцев была укреплена глубокими окопами, проволочными заграждениями. Когда нам удалось пробежать по тонкому льду и уцепиться за землю левого берега, лед за нами был разрушен. После рукопашного боя мы выбили немцев из первых траншей. У командира роты старшего лейтенанта Шахова была в руках "нитка-телефон". Начались кровопролитные бои, переходившие в рукопашные. Наша рота редела, подмоги не было. По телефону через речку в трубку нам кричали: "Держитесь, герои". И мы выстояли.
  За форсирование реки Вислы и за этот тяжелый бой старшему лейтенанту Шахову было присвоено звание Героя Советского Союза, а я был представлен к награждению орденом Славы первой степени.
   17 января после кровопролитных наступательных боев Варшава была освобождена. Затем мы пошли дальше на север.
   Помню, на границе с Германией в городе Шнайдемюль была окружена большая группировка немецких войск - своего рода "малый Сталинградский котел". Добивать врага пришлось около месяца.
   В этот период мы получили пополнение - группу молодых, необстрелянных солдат. Когда командир роты передавал младшему командиру несколько молодых солдат, один из них начал просить: "Не посылайте меня туда, я боюсь". Но приказ есть приказ. Группа пошла в боевое охранение. Когда начался минометный обстрел, солдаты залегли, а тот солдат, что всего боялся, со страху прыгнул в отрытую во весь рост ячейку. И надо же такому быть: мина прямым попаданием влетела в окоп и разорвала на куски этого юношу.
   После ликвидации "котла" мы пошли на Балтику, освобождая Альдам, Кольберг, Штеттин. Были мы и в районе, где немцы захватили и разбили бригаду танковой армии генерала Рыбалко. Танкисты прорвались в тыл немцев за день до нашего прихода. Но, оторвавшись от пехоты, бригада оказалась без поддержки. Она была окружена и разбита немцами.

Логово врага
   И вот последний водный рубеж - река Одер. Район города Кюстрин. 100 километров до Берлина. Утром, 16 апреля 1945 года, после артиллерийской подготовки под непрерывным огнем всех видов орудий мы форсировали реку Одер и заняли город Кюстрин - сильно укрепленный опорный пункт немцев на пути к Берлину. А во второй половине ночи, после артиллерийской подготовки (били в основном "Катюши"), с засвеченными мощными прожекторами и под рев множества сирен мы поднялись на штурм, как мне было известно, последней обороны немцев. После прорыва на Одерском плацдарме подошли к Зееловскимвысотам. Видимо, в этом районе находился заповедник (в лесах было много животных). Бои здесь шли ожесточенные. Мы приготовились идти в атаку, когда к нам в траншею заскочила и легла на дно косуля. Можно себе представить, как мы, солдаты, были тронуты ее доверием. Обычно они пугливы, а эта искала у нас защиты. Грохот разрывов, а тут - дикое красивое животное. Каждый хотел притронуться к дрожащему животному.
    - А знала, у кого защиты искать! Не фашисты ведь! – негромко сказал солдат.
  На рассвете 22 апреля мы вступили в пригород Берлина. Завязались уличные бои: жестокие, кровопролитные, доходившие до рукопашных. Бои шли на улицах, в домах, в подвалах и на крышах домов. В нашей роте длительное время воевали два родных брата из города Пензы. И вот в одном из боев они бросились на дом, где засела большая группа немцев. Они вступили в рукопашный бой, уничтожили врага, но и сами погибли смертью героев. Рота скорбила по погибшим братьям. Они оба были представлены к званию Героя Советского Союза посмертно.
   Утром 30 апреля 1945 года мы с боями ворвались в сильно укрепленный город Бранденбург, который расположен на нескольких островах реки Эльба и сплошь погружен в камни и гранит. В течение всего дня шли уличные бои. К вечеру мы подошли к реке Эльба, мост через которую был сорван и висел над водой. Идти дальше было невозможно. Но вот стрельба прекратилась, бои затихли. Наступила странная, долгожданная тишина. Идти дальше - некуда. За рекой - союзники. Это было непривычно. Утром первого мая американцы (на нашем участке были именно они) перебрались через Эльбу к нам, а наши воины ходили на ту сторону. Началось братание - обнимались, целовались, обменивались сувенирами. В этот день у нас было три праздника: 1 Мая, встреча с союзниками и торжество долгожданной Победы!
   А 8-го мая - вновь стрельба. Это был салют после подписания Акта о капитуляции. Но и после Победы война для нас еще продолжалась. Очень обидно было погибнуть после окончания войны... Но немало жизней отдали мои товарищи за эти послепобедные дни.
   Так картины воспоминаний быстро пронеслись в моей голове.
   ...В ожидании катера на Азов мы присели на берегу Дона. Жена расстелила платок, положила хлеб...
    - Что ж вы так? - К нам подошел мужчина. - Пойдемте ко мне. Пообедаем.
    Мы забрали свой узелок и пошли за ним.
    И надо же такому быть! Этот добрый человек оказался хозяином того дома. Он не мог знать, что значило для меня его, на первый взгляд, простое гостеприимство. Я снова оказался у "моей высоты", простого домика рыбака Леонида Петровича Черкесова...

Хрущёва, В. Его жизнь и судьба – уникальны (открытие памятной доски В.М. Кондаурова) /В. Хрущёва //Азовская неделя. – 2013. – 16 мая. – С. 4.

      7 мая на улице Кондаурова появилась памятная доска, где говорится, что улица названа в честь Василия Михайловича Кондаурова, полного кавалера ордена Славы, Заслуженного врача РФ, отличника здравоохранения Дона, почётного гражданина г. Азова.

       На её открытии присутствовали мэр города СЛ. Бездольный, депутат ЗС РО И.О. Пакус, представители партии «Единая Россия», общественности, жители окрестных домов.
      - Знаменательно, - сказал СЛ. Бездольный, - что сегодня, когда в нашем государстве начинаются праздничные мероприятия, посвященные Дню Победы, мы открываем памятную доску участнику Великой Отечественной войны, человеку, который по праву признан одним из ярчайших и достойнейших представителей здравоохранения города. Жизненный путь выдающегося хирурга может послужить достойным примером для всех ныне живущих.
      Открытие мемориальной доски - очередное напоминание о заслугах нашего земляка. Чтобы подрастающее поколение знало и гордилось выдающимся азовчанином, одна из главных улиц города была названа именем Василия Михайловича Кондаурова. Это служит еще одним доказательством его неоценимого вклада не только в развитие азовской хирургии, но и в приближение Великой Победы. Не предать забвению имена прославленных земляков - наша основная задача, наш священный долг.
         Уникальной назвал судьбу В.М. Кондаурова И.О. Пакус: «Мы можем гордиться всем тем, что ему удалось сделать за его яркую жизнь!»
        Вдова В.М. Кондаурова Галина Ивановна, его сын Михаил Васильевич поблагодарили мэра и депутата за решение установить памятную доску, азовчан – за то, что пришли почтить память мужественного воина и блестящего хирурга и разделить радость этого события вместе с его семьёй.
        Василий Михайлович был призван на фронт в 1943 году. Во время Великой Отечественной войны принимал активное участие в боях под Таганрогом, освобождении Николаева, форсировании Днепра и Вислы. За проявленное мужество на фронте награжден медалью «За отвагу», орденами Славы трех степеней.
         После войны, поступив в Ростовский медицинский институт, Василий Михайлович навсегда посвятил себя медицине. И несмотря на то, что он не был коренным азовчанином (родился в Воронежской области, в селе Сластеновке), вся его жизнь связана с нашим городом. Вместе с коллегами он создал здесь хирургическое отделение городской больницы, где более 20 лет, вплоть до ухода на пенсию, спасал человеческие жизни.
        Василий Михайлович Кондауров - Заслуженный врач РСФСР, отличник здравоохранения Дона.
        В 1995 году он получил звание Почетного гражданина города Азова.