Как поясняют историки, Боспорское царство – античное государство древних греков, располагавшееся на территории современных Крыма, Кубани и Дона. Цари Боспора неоднократно бросали вызов могущественному Риму, который стремился завоевать эти благодатные земли.
  Самый известный боспорский правитель – Митридат Евпатор (132-63 гг. до н.э.). Этот выдающийся полководец на протяжении многих лет упорно сражался с римскими легионами, пока не был предан собственным сыном и покончил с собой, бросившись на свой меч.
  Предлагаем книги, которые перенесут вас на много веков назад, знакомя с историей и событиями того времени.

Винников, Н.Ф.  Парадоксы Донской истории /Н.Ф. Винников. - Ростов-на-Дону:АриОл, 2005. - 272 с.

Непобедимые воины

  Споры о скифах — древнем народе, жившем на пространствах Великой Степи и, в частности, в дельте Дона, так же стары, как и сама историческая наука. С древнейших времён принята точка зрения, согласно которой скифы вытеснили живших до них на азовском побережье киммерийцев. За шестьсот с лишним лет до Рождества Христова киммерийцы подверглись нашествию скифов и, видимо, молва о могуществе пришельцев была столь велика, что киммерийцы, избегая сражений, покинули азовское побережье и направились на Юг в Малую Азию. Следы киммерийцев остались лишь в греческой литературе да в топонимике. Керченский пролив ещё долго называли Киммерийским Босфором.
  Но не одни киммерийцы — многие великие полководцы античной эпохи были биты в скифских степях. В древности считалось, что скифам не было равных в военном искусстве. Это мнение сохранялось и позже. История сделала имя скифов пугающим и нарицательным, а когда для России наставал час испытаний, россиян часто отождествляли с ними.
  Осенью 1812 года Наполеон въехал в Кремль. Вскоре в Москве начались пожары. Они возникали в разных местах, и их никто не тушил. Император французов, овладевший Европой, глядя на огненный океан, сказал: «Какое страшное зрелище! Это они сами поджигают... Какая решимость! Какие люди! Это скифы!».
  В конце XX века специалисты по вооружениям назвали Скифом одну из самых совершенных баллистических ракет, поставленных на вооружение российской армии.
  А первое упоминание о скифском народе встречается в книге ветхозаветного пророка Иеремии. Живший ещё в седьмом веке до Рождества Христова «пророк катастроф» предрекал евреям нашествие кровожадных скифов. Устами Иеремии Бог говорит: «Вот я приведу на вас, дом Израилев, народ издалека, народ сильный, народ древний, народ, которого языка ты не знаешь, и не будешь понимать, что он говорит. Колчан его — как открытый гроб; все они люди храбрые. И съедят они жатву твою и хлеб твой; съедят сыновей твоих и дочерей твоих, съедят виноград твой и смоквы твои; разрушат мечом укреплённые города твои, на которые ты надеешься».
  Это не было литературным преувеличением. Геродот писал о том, что «28 лет властвовали скифы в Азии и своей наглостью и бесчинством привели всё там в полное расстройство. Ведь помимо того, что они собирали с каждого народа установленную дань, скифы разъезжали по стране и грабили всё, что попадалось».
  Царь царей — правитель Ассирии Ассаргадон, персидский царь Дарий на себе испытали сокрушительную военную мощь скифов. Военный историк Фукидид, живший за четыреста лет до новой эры, написал о воинах Скифии, что в военном искусстве никто «не может с ними сравниться не только в Европе, но и в Азии; и ни один народ сам по себе не в силах устоять против скифов...»
  В 513 году до Новой эры Дарий — персидский царь, чьё могущество уже распространялось на всю Переднюю Азию, отправился с войском на скифов, чтобы наказать их. Построив мост через Босфорский пролив (мост возводили привлеченные эллинские мастера), войска Дария вошли во Фракию и покорили ее. Переправились через Дунай и двинулись дальше на Север.
  Скифы отступали двумя колоннами, оставляя за собой «выжженную» землю. Так они миновали Днепр и пошли к Дону. Впереди скифы с семьями, скарбом и скотом. По их следам — армия персов. Между гонимыми и гонителями один дневной переход. Скифы переправились через Дон. На следующий день персы проследовали за ними. Неожиданно, оторвавшись от преследователей, скифы основными силами вернулись к Дону. Отдельные их отряды, изматывая персов, водили войска Дария то в одну, то в другую сторону. При этом приводили в земли народов, незадолго до того отказавшихся в союзе со скифами противостоять персидскому вторжению. Наконец Дарий предпринял попытку дипломатического контакта. Всадник, посланный Дарием, в точности передал слова повелителя. Послание было по-военному кратким и абсолютно понятным: «Если вы способны противостоять мне, остановитесь и сразитесь, как подобает воинам. Если вы признаёте мою силу, остановитесь в своём бегстве и придите к владыке своему с водой и землёй».
  Иданфирс — царь скифов — выслушал посланца. Попросил передать следующее: «Узнай, перс, каков я. Сегодня я не делаю ничего нового по сравнению с тем, что делаю обыкновенно. Я не тороплюсь сразиться с тобой. Ведь у нас нет городов и засеянной земли, и нам нечего бояться их разорения. У нас есть могилы предков, но попробуйте разыскать их и разорить, — тогда узнаете, станем ли мы сражаться с вами из-за гробниц. Раньше же мы не сразимся, если нам не заблагорассудится. Это относительно сражения. Владыками же своими я почитаю только Зевса, моего предка, и Гестию, царицу скифов. Вместо даров земли и воды я пошлю такие дары, какие приличествует тебе получить. И, наконец, за то, что ты назвал себя моим владыкою, ты мне поплатишься». С того дня отряды скифов стали изматывать персов внезапными нападениями. Теперь бы это назвали тактикой партизанской войны. Некоторое время спустя Дарий стал испытывать серьёзные затруднения. Ведь его армия находилась на огромном расстоянии от Персии. Истощились припасы. Скифы нападали неожиданно и бесследно растворялись в степных пространствах.
  Впрочем, вскоре к персидскому царю прибыли послы от царей скифских. Полководцу преподнесли символические дары: птицу, мышь, лягушку и пять штук стрел. На военном совете персы поначалу расшифровали послание следующим образом. Мышь живёт в земле, а лягушка в воде. Значит, можно считать, что отныне персы станут владеть здешней землею и водами. И стрелы тоже свидетельство того, что скифы уступают военной силе пришельцев. Впрочем, один из участников совета, Гобрий, высказался в том смысле, что дары можно толковать и как предупреждение: «Если, мол, вы не улетите в небеса, превратившись в птицу, или не зароетесь в землю, как мыши, или не попрыгаете в реку, как лягушки, то будете поражены нашими стрелами». А пока советники, таким образом, гадали над дарами скифов, случилось событие, сильно повлиявшее на настроение персидского царя. Произошло вот что: отряды скифов, прибывших с вестниками, и персов, охранявших царя, стояли напротив друг друга в готовности к схватке. Вдруг в скифском стане поднялась суматоха, послышались крики, строй рассыпался. Дарий поинтересовался причиной шума. Когда ему доложили, что скифы гоняются за зайцем, выскочившим из травы, повелитель персов задумался. «Эти люди относятся к нам с таким пренебрежением, — сказал он советникам. — Мне теперь ясно, что Гобрий правильно объяснил смысл скифских даров».
  Эту легенду приводит «отец истории» Геродот. Он поясняет: «Они не приобретают ничего такого, что боялись бы потерять, а став победителями, не желают ничего, кроме славы».
  Дария они выгнали из Скифии. Потери персидского войска Помпеи Трог оценил в восемьдесят тысяч человек. Позднее преемника Дария, Кира, и его войско скифы попросту уничтожили. Зопириона — полководца Александра Великого с его армией уничтожили. Трижды они добивались владычества над всей Малой Азией.

Бескомпромиссные традиционалисты

  Известно мнение античных историков о том, что скифы избегали заимствования чужих обычаев, и в том числе от эллинов. Легенду об Анахарсисе — скифе, путешествовавшем по свету и ставшем в Элладе популярным философом, приводил Диоген Лаэртский: «Анахарсис после многих странствований вернулся в Скифию и стал всех убеждать жить по эллинским обычаям. Но пока он имел на устах ещё не оконченное слово, пернатая стрела быстро увела его к бессмертным».
  Спустя годы столь же печальная участь постигла сына скифского царя Ариапифа. Юношу звали Скил. Он получил хорошее воспитание, но, став царём, воспылал любовью к образу жизни эллинов. В сопровождении отряда охраны Скил приезжал в Ольвию — огромный по тем временам город боресфенитов (Боресфеном в античную эпоху называли Днепр). Охрана оставалась снаружи. Сам Скил входил в город. Ворота за ним закрывались. И, естественно, у воинов, сопровождавших царя, возникало желание узнать, что он делает среди горожан. А Скил тем временем переодевался, меняя скифскую одежду на эллинскую, и обдумывал, что и каким богам здешним принести в жертву. Ему особенно нравились таинства в честь Вакха.
  Однажды, пока царь плясал в весёлой компании, некий доброжелатель вышел к его отряду. Боресфенит подошёл к скифским воинам, сидевшим на земле вокруг огня. Яркие языки пламени поднимались в ночное небо. Оставив свой разговор, скифы вопросительно уставились на незнакомца. «А не хотите ли поглядеть на вашего царя?» — ехидно спросил боресфенит. Посмотреть, конечно, хотелось, но скифы дипломатично молчали. И тогда пришелец пояснил смысл своего появления: «Вот вы, скифы, смеётесь над нами, что мы устраиваем вакхические праздники и что в нас вселяется бог. А вот теперь этот бог вселился в вашего царя...»
  Тогда начальник охраны переговорил со старшими, и они последовали за горожанином. Они прошли к крепостной башне. А как только они приблизились, городские ворота приоткрылись. Стало быть, не прост был боресфенит. Он провёл скифов наверх. С высоты сторожевой башни город был виден как на ладони. А вскоре скифы услышали звуки свирелей и трещоток. К воротам направлялась процессия танцующих и поющих эллинов. «Вон там, впереди, и ваш царь», — свистящим шепотом подсказал проводник. Скил в вакхическом исступлении, взмахивая руками и пританцовывая, шагал в толпе эллинов. Даже в неверном свете факелов видно было его радостно возбуждённое лицо. Он! — воины уходили от города молча. А провожавший их безбородый доброжелатель бормотал что-то о том, что дружба, установившаяся за чашей вина, так же хрупка, как тонкая чаша, и что глиняные кубки погубили людей больше, чем железные мечи.
  Долго не спали скифы из отряда охраны Скила, всё вглядывались в звездный узор ночного неба. Утром Скил явился к отряду. Никто не подал вида, что им известны его дела, но никто и не проявил радости при встрече...
  Яркий ковёр степных трав стелился перед всадниками. Дробный перестук копыт тревожил зайцев и птиц. Целый день отряд Скила спешил на восток к своим семьям, и весь путь был проделан в молчании, не предвещавшем царю ничего хорошего. Через несколько дней скифы высказали Скилу всё, о чём передумали той ночью под стенами Ольвии. Они отказались признавать его власть. Царём стал брат Скила Октамасад.
  Скил бежал из Скифии. И бежал далеко. Он оказался за Дунаем. И тогда скифы под предводительством Октамасада пошли войной на Фракию. На берегу Дуная сошлись войска фракийского царя и скифов. Воевать с прирождёнными воинами, имевшими репутацию непобедимых, фракийцы не решились. Они выдали Скила. Ему тут же отрубили голову. У древних была поговорка: «Сегодня Цезарь, завтра ничто». Войско скифов вернулось к берегам своих рек. «Так карают они тех, кто заимствует чужое», — бесстрастно записал летописец.
  Так рассказывали о них ещё в седой древности. С течением времени обычаи скифов, их верования и детали быта, о которых историки античного мира поведали своим современникам, стали считаться мифами, анекдотами, литературными вымыслами. Тем не менее, легенда о Скиле, каковой представлялся рассказ, записанный Геродотом, была подтверждена археологическими находками новейшего времени. В дельте Дуная, в румынской Добрудже, на земле, прежде именовавшейся Фракией, нашли золотой перстень. Учёные, изучавшие находку, пришли к выводу о том, что перстень был изготовлен в пятом веке до новой эры. Основанием для такого вывода служили стилистические особенности изображения на перстне. А на нём греческими буквами было написано имя Скила. А ещё на перстне была изображена богиня, сидящая на троне с зеркалом в руке. Скифологи уже знали, что означает подобный рисунок. Так изображалась процедура получения власти скифскими царями. Богиня с зеркалом — сама Табити, царица скифов, высшее божество скифского пантеона. А следовательно, перстень мог принадлежать царю скифов. Бремя и место находки, таким образом, становятся звеньями в цепочке фактов, подтверждающих то, что сообщили своим современникам и далёким потомкам античные историки. Кроме имени Скила, на перстне есть ещё несколько слов. Они написаны греческими буквами на языке, которого никто не знает. Возможно, на скифском.

Полупуднев, В.М. Великая Скифия / В.М. Полупуднев. - Екатеринбург: Посылторг, 1994. - 720 с.

  Первая часть дилогии («Великая Скифия») посвящена событиям в Крыму и Причерноморье II в. до н.э. (скифское государство царя Палака, эллинские Припонтийские государства и др.).
  В романе рассматриваются преимущественно попытки царя Палака отвоевать потерянные территории Великой Скифии у эллинских рабовладельческих государств Крыма и Причерноморья. В конечном счете, царь Палак, был разгромлен полководцем Митридата Диофантом.

  Действие нашего повествования начинается на просторах Понта Эвксинского, недалеко от берегов скифской Тавриды. В жаркий полдень при полном штиле по сверкающей чешуе моря медленно ползло судно, лениво шевеля рядами длинных весел. Его мачты были оголены, паруса свернуты. Змеевидные флаги бессильно висели на верхушках мачт. На одном из флагов можно было разглядеть эмблему Понтийского царства, герб персидской династии Ахеменидов, – горизонтально лежащий полумесяц, охвативший своими рогами солнце. Однако корабль был не понтийский, а гераклейский. Эмблема на его флаге обозначала подчинение Гераклеи царю понтийскому.
  Значение Понтийского царства на Эвксинском Понте было тогда велико и все возрастало. Оно было подобно значению Рима на Средиземном море. И суда, плавающие под эгидой Понта, пользовались его защитой и покровительством, а поэтому их встречали во всех портах с особым уважением.
  Корабль носил греческое название «Евпатория», также, по-видимому, в честь юного, но не по летам мудрого царя Митридата Шестого, уже прозванного Евпатором. Внешний вид судна как бы символизировал собою слияние двух культур: западной, идущей из Эллады, с местной малоазийской культурой. Его носовые украшения выглядели причудливо. Они состояли из львиных голов, оформленных в восточном вкусе, позолоченных, с ярко-красными широко раскрытыми пастями. Палубные надстройки выглядели проще и не имели той аляповато-пестрой расцветки, которая всегда была по душе азиатским судостроителям. Две невысокие рубки соединялись помостом – верхней палубой. На задней рубке находилось рулевое управление, обслуживаемое тремя матросами, полуголыми и опаленными солнцем. На передней – место кибернета, фактического капитана корабля. Под верхней палубой – более сотни гребцов, сидящих в три яруса на скамьях вдоль бортов, с проходом между ними.
  Эллины более далекого прошлого брали гребцами на свои корабли наемников из беднейшего класса «фетов» и «метеков», которые получали за свой тяжелый труд условленную плату и считались свободными людьми. «Евпатория», по восточному обычаю, заменила свободных гребцов рабами. Правда, это имело свои неудобства – за рабами требовался неусыпный надзор. Но не следует забывать, что колонии, подобные Гераклее, не имели такого обилия незанятых рабочих рук, как Афины или Коринф. Их население еще не успело выделить из своей среды голодных толп бродячего люда, не имеющего постоянного заработка. Даже беднейший здесь занимался каким-нибудь ремеслом и спал у собственного очага. Поэтому рассчитывать на вольный наем желающих пойти на каторжную работу за веслом не приходилось. Гребцы на кораблях припонтийских греческих колоний были рабами, закованными в цепи, как преступники.
  Тяжелый, тошнотворный дух потных, давно не мытых человеческих тел чувствовался и на верхней палубе, где под полосатым тентом, изнывая от жары, сидели немногочисленные пассажиры корабля – гераклейские купцы. Они везли в трюме груз вина, цветных тканей, бронзовой посуды и железных изделий для продажи скифам.
  Ветра не было, солнце накалило просмоленные доски. Тишину знойного полудня нарушала своеобразная музыка. Ведущую партию исполнял флейтист. Он сидел на свертке каната за задней рубкой и лениво насвистывал две ноты: высокую, по которой три ряда весел поднималось вверх, и низкую, служившую сигналом для опускания весел в воду. При подъеме широких еловых лопастей тускло звенели цепи. При опускании они тоже звенели, но как-то по-иному. К этому присоединялось надсадное уханье, болезненный стон, вырывавшийся из охрипших глоток.
  Так повторялось с железным ритмом через равные промежутки времени. Размеренный скрип тяжелых уключин дополнял эту печальную симфонию рабского труда, исполняемую гребцами-кандальниками. Иногда звонкое щелканье сыромятного бича напоминало о насилии и жестокости управлявших многорукой живой машиной. Но беспощадность в обращении с невольниками считалась не пороком, а достоинством, единственно правильным способом заставить их работать скорее и лучше. Снисходительность и мягкость, проявленные хозяином по отношению к рабу, вызвали бы недоумение, насмешки, а затем и презрительно-гневное осуждение со стороны всего общества, были бы расценены как подрыв основ общественного благосостояния.
  По-видимому, именно так думали и те, которые сидели на верхней палубе, вытирая лбы рукавами. Их не тревожила печальная музыка рабских цепей, наоборот, она нагоняла на них сонливость своим ритмом. И тяжелые испарения, идущие снизу, не казались им неприятными. Каждому рабовладельцу привычен дух эргастерия – тюрьмы рабов и места их печального труда…

Полупуднев, В.М. Восстание на Боспоре / В.М. Полупуднев. - Екатеринбург: Посылторг, 1994. - 720 с.

  Вторая часть дилогии - роман «Восстание на Боспоре», в котором освещаются события конца II в. до н. э. в Припонтийском Боспорском царстве Перисада V, когда восставшие рабы под предводительством сколота (скифа) Савмака захватили власть, но их царствование длилось недолго, и было уничтожено полководцем Митридата Диофантом.

  …Направляясь в столицу Боспора, понтийцы думали, что Пантикапей едва ли намного лучше и больше Херсонеса, а царя боспорского представляли полуварваром, не имеющим представления о той пышности и утонченности, которые царили в окружении молодого Митридата Понтийского.
  Они ехали сюда, как горожане в деревню. Кроме того, победа над Палаком, триумфальные почести в освобожденном Херсонесе вскружили головы заморским победителям. И они были раздосадованы и уязвлены тем, что их встретил здесь всего один человек, если не считать толпы и процессии пьяного Оронта.
  Однако все оказалось заранее продуманным. Перисад вполне резонно считал, что встречать на пристани лично он мог бы только самого Митридата, как независимый монарх. И поэтому послал на встречу Диофанта одного из высших придворных, богатейшего и знатнейшего гражданина Боспора – Саклея, сына Сопея.
  Едва они миновали веселые места возле порта, как иные картины замелькали перед глазами.
 После неудержимого веселья и вакхических плясок счастливых граждан стольного города поражало многолюдство нищих, что протягивали прохожим деревянные чашки. Понтиец брезгливо отворачивался от отвратительных лохмотьев и мутных взоров, но тут же наткнулся на колонны рабов-кандальников, ужасающе заросших волосами, худых и черных. От них на полверсты разило удушливым запахом рыбной гнили, а блестки рыбьей чешуи на их лохмотьях и гнойные раны на жилистых босых ногах говорили, что это те самые работники, которые приготовляли и грузили рыбу на корабли, отправляемые в Синопу.
  Мерно звякали ржавые цепи. Рядами шли конвойные стражи с копьями наперевес. Рабы бросали угрюмые взгляды, словно затравленные звери, готовые броситься на своих поработителей.
  Откуда-то донесся хватающий за душу не то стон, не то похоронный гимн. Что это?.. Диофант оглянулся. Это пели гребцы на его собственном корабле.
  Далее город становился более чистым, хорошо отстроенным и привлекательным своими мощеными улицами и двуликими гермами на перекрестках.
  Саклей провел гостей через ворота акрополя к царскому дворцу, перед которым уже волновалась пышная толпа советников и вельмож, разодетых в скифские яркие кафтаны, картинные многоскладчатые эллинские гиматии и более короткие плащи-хламиды, вошедшие в моду со времен великого Александра...

Полупуднев, В.М. Митридат / В.М. Полупуднев. - Екатеринбург: Посылторг, 1994. - 576 с.

  В романе «Митридат» изображены события далекого прошлого, когда древний Крым (Таврида) оказался под властью понтийского царя Митридата Шестого. Эта книга венчает собою историческую трилогию, начатую автором двумя томами романа «У Понта Эвксинского» («Великая Скифия» и «Восстание на Боспоре»). Однако «Митридат» – вполне самостоятельное, сюжетно-обособленное произведение. Автор повествует о судьбах людей Боспорского царства в годы Третьей Митридатовой войны, когда народы Востока отстаивали свою независимость от римской экспансии. Время действия – с 80 по 63 год до нашей эры. Роман написан в результате изучения многих исторических материалов, дополненных творческим вымыслом автора.

  Трудно поверить, что захват власти на Боспоре был лишь дворцовым переворотом, совершенным честолюбивым Асандром на свой страх и риск. Несомненно, он явился еще одним «зигзагом» в политике Боспора, который, лавируя в интересах собственной самостоятельности и безопасности, поспешил отмежеваться от незадачливого государя, предугадав его неудачу. И этим еще раз предотвратил перенос губительной войны с южного берега Понта Эвксинского на берега Тавриды. Асандр же оказался наиболее внушительной фигурой для осуществления смелого замысла.
  Приход к власти Асандра означал восстановление проримской политики Боспора. Однако новый самочинный правитель на первых порах не удостоился признания Рима. Более того – Цезарь направил в Пантикапей своего ставленника, некоего Митридата Пергамского, якобы побочного сына покойного Митридата VI.
  Новый претендент на боспорский трон двинулся против Асандра через Кавказ с большим войском. Но и ему не повезло. Решительный Асандр одолел его, то есть дерзнул выступить против Рима, показав этим, что он не одинок, его поддерживает весь боспорский народ, опираясь на который он готов постоять за себя перед любым врагом. Таким образом, устранив Фарнака и разделавшись с римским ставленником, Асандр укрепил свое положение как глава государства. Этому способствовало и то, что со стороны Рима ответной акции на боспорские дела не последовало.
  Возможно, Цезарю, занятому кровопролитной борьбой с политическими соперниками, было недосуг снаряжать экспедицию в далекую Тавриду, да еще после неудачи, постигшей Митридата Пергамского. Не исключены и опасения римских властителей увязнуть в войне с многолюдными воинственными племенами Северного Причерноморья, среди которых были еще живы антиримские настроения и которые могли прийти на помощь Асандру.
  Как бы то ни было, Асандр продолжал управлять Боспором. Понимая, что его спорное родство с угасшей династией Спартокидов мало весомо в глазах боспорских городов, а тем более в среде сопредельных народов, сохраняющих память о Митридате, он решил упрочить свою власть династическим браком. И шестидесяти трех лет от роду женился на шестнадцатилетней дочери Фарнака Динамии, внучке великого Митридата.
  В год смерти Цезаря Асандр провозгласил себя царем Боспора и благополучно царствовал на протяжении двадцати семи лет, пользуясь признанием Рима. Он сумел подобрать преданных людей, которые верно служили ему. Среди них известно имя Панталеона, получившего звание наварха, начальствующего над флотом.
  Сведений о царствовании Асандра сохранилось очень мало. Однако есть указания, что он был энергичным правителем и предпринял ряд мер против морского пиратства, с целью восстановления торговли с заморьем. Ограждая боспорские владения от набегов соседних скифских племен, он построил на западной границе царства земляной вал с башнями протяженностью в 360 стадиев (около 64 км). Есть основания предполагать, что он укрепил централизованную царскую власть на Боспоре, значительно урезав права местных общин, в том числе и пантикапейской, из которой вышел сам.
  Асандр имел от Динамии сына Аспурга, который так же царствовал несколько позже под именем Рескупорида.
  Уже стариком, девяносто трех лет от роду, Асандр сам ушел из жизни. Престарелый царь покончил самоубийством, то ли утомившись жизнью, то ли не будучи в силах противостоять каким-то новым претендентам на верховную власть. Сохранились свидетельства, что один такой претендент, Скрибоний, все же сумел потеснить вдовую царицу Динамию, вырвать из ее рук власть и стать во главе государства.
  Опуская подробности последующих событий, отметим лишь главную черту в характеристике боспорской политики. Это – очевидное стремление Боспора сохранить свое обособленное положение, свою самостоятельность, остаться в стороне от римских дел. При этом попытки совсем стряхнуть с себя римскую опеку чередовались с заверениями в неизменной преданности Риму.
  В заключение следует сказать, что хотя римляне несколько позже и ступили ногой на землю Тавриды, они ее так и не подчинили себе полностью. Ни Боспорское царство, ни Таврида в целом не стали римской колонией или провинцией.

Потапов, В.А. Факел гонца / В.А. Потапов.- Ростов-на-Дону: Книжное издательство, 1990. - 528 с.

  В центре изображаемых событий — Дион, сын грека из города Танаис, что стоял в устье Дона, и степной красавицы, ставший, благодаря отваге, мудрости и справедливости, стратегом и архонтом (военачальником и правителем) родного города. Мечтающий переделать окружающий мир по законам справедливости, освободить родной город из-под власти Боспорского царства, Дион вступает в христианскую общину в надежде, что вера в Христа объединит всех людей и поможет поднять их на борьбу. Но вести об этом доходят до царя, и тот присылает воинов для расправы над общиной. Диона в конце концов связывают, сажают в дырявую «лодку смерти» и пускают её вниз по течению. Однако воины соседнего племени сираков спасают его. Тамирия, царица сираков и их верховная жрица, назначает его воспитателем дочери и начальником войска.
  Много опасных приключений выпадает на долю героя. Не раз выручал он сираков. Однако у него есть сын Аполлоний, которого увели воины боспорского царя в рабство, и он пускается на поиски сына. Уже на склоне лет он вместе с сыном, ставшим пиратом, попадает в плен к римлянам, которые продают их в рабство. Дион вскоре погибает на кресте, а сыну судьба готовит не менее богатую приключениями жизнь. Он побывал и гладиатором, и даже царём в Пантикапее, будучи избранным восставшим народом.
  В романе два повествователя. Вначале рассказывается автором, а потом от имени Арависка, выходца из знойной Ливии, бывшего сподвижником и свидетелем необычной жизни Диона и его сына. Действие романа завершается на берегах Ахардея (современного Маныча) в поселении полукочевого народа сираков, откуда в своё время эллин-отец уходил на поиски сына.

Потапов, В.А. Пылающие алтари / В.А. Потапов.- Ростов-на-Дону: Книжное издательство, 1978.- 238 с.

  Время действия повести — III век н. э. Место — древний город Танаис и придонские степи — кочевья сарматских племен.
  В трудных жизненных исканиях главного героя повести Диона, стратега и эллинарха Танаиса, а впоследствии предводителя войска одного из сарматских племен — сираков, выражены ненависть к рабству, стремление к правде и справедливости, вера в высокое предназначение человека на Земле.
  Дион, сын Деметрия, стратег и эллинарх [1] танаисский, прекрасно владел мечом и мудростью обойден не был. Но меч и мысль свою посвятил он служению справедливости, а счастливцев на этом пути никто не помнит. Тернии — удел правдоборцев. …Промыслом великих олимпийцев в суете бытия и ничтожности века предопределено было родиться Диону на самом краю эллинского мира в городе Танаисе за полсотни лет до его падения. Он знал в этом городе каждый камень в крепостной стене, каждую статую в домах именитых граждан, каждый поворот узких улиц в малозажиточных кварталах, где иногда с трудом могут разойтись два добрых человека. С детства ложился он спать под звуки военного рожка, отмечающего вечернюю зарю, и просыпался от стука. В городе все двери, ведущие из внутреннего дворика на улицу, открывались наружу, ими легко было сбить зазевавшегося прохожего. Потому горожане, прежде чем выйти из дома, стуком изнутри в дверь предупреждали неосторожных, и по утрам привычные звуки перекатывались из конца в конец улицы.

ИСТОРИЯ

Виноградов, Ю.А. Военная история Боспорского царства/ Ю.А. Виноградов, В.А. Горончаровский. – Москва: Ломоносовъ, 2017. – 240 с.: ил.

  Около 480 года до н. э. объединились в единое государство греческие колонии, основанные на берегах Керченского пролива, называвшегося тогда Боспором Киммерийским. Так началась тысячелетняя история Боспорского царства, частью которой стали сложные, подчас враждебные отношения с варварскими племенами, борьба с другими античными городами за право властвовать в Крыму и даже соперничество с Римской империей. Отсюда последний великий царь эллинистического Востока Митридат VI Евпатор готовил поход на Рим, но завершилось это тем, что римляне явились на Боспор сами и превратили его в форпост империи в Северном Причерноморье. Авторы рассматривают военную историю Боспорского царства на широком культурном фоне, привлекая как многочисленные античные источники, так и достижения современных наук - археологии, лингвистики, этнологии.

Виноградов, Ю.А. «Там закололся Митридат…» Военная история Боспора Киммерийского в доримскую эпоху / Ю.А. Виноградов. – Москва: Филоматис, 2004. – 193 с.: ил.

  В книге излагается военная история одного из важнейших центров греческой колонизации Северного Причерноморья - Боспора Киммерийского (древнее название Керченского пролива и прилегающей к нему территории) в период от возникновения Боспорского государства до установления римской гегемонии как результата победы Рима над Понтийским царством.

Виноградов, Ю.А. Счастливый город в войне / Ю.А. Виноградов. – Санкт-Петербург: Петербургское Востоковедение, 2006. - 251 с.: ил.

  Ольвия — один из главных центров греческой колонизации Северного Причерноморья. Военная история и военное дело этой колонии никогда не были предметом специального научного исследования. В монографии впервые освещены эти важнейшие вопросы развития древнегреческого города-государства на краю ойкумены от момента возникновения до гибели под натиском варварских племен (VI в. до н. э. -IV в. н. э.). Проанализированы все имеющиеся данные древних историков о военной истории Ольвии (Геродот, Страбон, Дион Хрисостом и др.), а также археологические материалы, касающиеся города и его округи. Монография рассчитана на всех интересующихся военной историей далекого прошлого Юго-Восточной Европы.

Гайдукевич, В.Ф.  Боспорское царство / В.Ф. Гайдукевич. – Ленинград: Издательство Академии наук СССР, 1949. – 624 с.: ил.

  Основополагающий труд по истории античного Боспора, обобщающий все знания в этой сфере, которые были накоплены к середине XX века.Однако большинство выводов автора не устарели и на сегодняшний день. Качество этого исследования было оценено и на Западе, в результате чего в 1960-х годах вышел немецкий перевод этой книги с дополнениями автора. Именно на него до сих пор ссылаются многие современные антиковеды, занимающиеся боспорской проблематикой. Отчасти благодаря этой книге В.Ф. Гайдукевич заслужил статус одного из ведущих отечественных историков-античников советской эпохи. При всей своей научной ценности книга написана доступным языком, специальные термины поясняются, а текст дополнен иллюстрациями. Поэтому данная книга будет интересна не только для специалистов, но и для всех интересующихся древней историей.

Жуков, В. А. Золотое кольцо Боспора / В.А. Жуков. – Москва: ЛитРес: Самиздат, 2019. – 220 с.: ил.

  Цикл очерков, статей об истории, личностях, памятниках и артефактах Боспорского царства, существовавшего в античные времена на территориях Керченского и Таманского полуостровов. А также о некоторых средневековых княжествах, объектах культурного наследия Крымского полуострова.

Ильясов, Я.Х. Стрела и солнце / Я.Х. Ильясов. – Ташкент: Государственное издательство художественной литературы УзССР, 1964. – 60 с.: ил.

  Гикия стояла у обелиска и горько улыбалась. Черное покрывало упало с головы молодой женщины, морской ветер теребил прядь ее волос, поседевших за одну ночь. Это была страшная ночь… Могущественный царь Боспора давно стремился покорить демократическую республику Херсонес, расположенную в юго-западном уголке Тавриды. Но никакая сила не могла сломить рыбаков и пахарей, защищающих свою свободу и независимость. Любовь и гражданский долг — такова главная тема романа «Стрела и солнце». В книге рассказывается о событиях почти двухтысячелетней давности, но своей идейно-художественной направленностью она прочно связана с современностью.

Марченко, И.Д. Город Пантикапей / И.Д. Марченко. – Симферополь: Таврия, 1974. – 86 с.: ил.

  Пантикапей - прародитель Керчи. Основанный в VI в. до н.э., он в течении восьми веков был столицей могущественного Борспорского царства - одного из древнейших государств на территории Крыма.
  Автор книги - один из исследователей Пантикапея - познакомит читателя с древней историей города, его богатой и самобытной культурой, с интереснейшими находками археологов.

Фролова, Н.А. Монетное дело Боспора / Н.А. Фролова. – Москва: Эдиториал УРСС, 1997. – 343 с.: ил.

  Книга охватывает период истории монетного дела Боспора с середины I в. н.э. до середины IV в. н.э. Исследование основано на поштемпельном анализе золотых и медных монет из собраний музеев России, зарубежных коллекций, монет из раскопок и кладов, найденных на территории древнего Боспора. Составлены сводки единичных находок и кладов монет Боспора.